Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
Все помолчали, обдумывая, а я, демонстрируя скорость мышления, сказал отечески:
– Спасибо, герцог!.. Вы по-прежнему демонстрируете!.. И доказываете!.. Это весьма!.. Потому вполне, что естественно. Иначе как бы не совсем, а так достаточно точно и в духе вашего мышлизма. Трезвый ум все-таки лучше, чем пьяный. Хотя, конечно, если пьяный довольный и счастливый…
Альбрехт, не дослушав, – у нас среди избранных полная воинская демократия, – кивнул Норберту.
– Герцог?
Тот взглянул с недоверием:
– Что, уже герцог?
Альбрехт сказал с тоской:
– А то вы не знали! Мне кажется, мы здесь уже все герцоги.
Норберт вздохнул:
– Так и королями скоро окажемся, тьфу-тьфу, не к ночи будь помянуто. Я понял, дорогой герцог! Лично проведу предварительный захват столицы, затем передам Максу и сосредоточусь на проблеме дорог и крепостей… Ваше императорское величество, что так странно смотрите?
– Поражаюсь вашей мудрости, ваша светлость, – ответил я степенно, – вы хорошо сказали насчет королей. В империи Германа восемнадцать королевств, но империя Клонзейд, по слухам, втрое больше. Не знаю только, по размерам или численности населения, но все равно внушает. Вы меня поняли, как зачем-то надеюсь.
Он отшатнулся:
– Сэр Ричард! Идите в жопу с такими шуточками!.. Меня уже трясет от ушей до пят.
Я сказал скорбно:
– А как же долг?.. Ответственность?.. Интересы нашего северного континента?.. Кто, как не мы?.. С любых высот в любое место? Я не имею в виду жопу, о которой вы с такой экспрессией.
Волсингейн вернулся к замочноскважинному входу, оттуда понаблюдал за так называемым общим залом внизу, куда все больше стягиваются наши десантники, там иллюминаторы не такие страшные, скорее мелкие и мутноватые.
– Проходим над Башней Великого Мага, – сказал он. – А если это не башня, то я не Каспар Волсингейн.
В зале уже не только разведчики бросились к окнам, я тоже подошел к окну и сам ощутил мурашки по коже. Остальных, понятно, тряхнет еще сильнее. Башня называется башней по привычке, когда-то в самом деле была ею, но добытые камни, что усиливают мощь мага, укладывались сперва у основания, затем выше и выше, теперь это уже не башня, а воздетое ввысь здание, высотой выше всякой виденной на Севере башни.
Норберт посмотрел на меня пытливо, я постарался сделать вид, что и не такое видывал, хотя, конечно, мурашки стали еще крупнее.
– Сэр Ричард… сейчас там точно пусто?
– Не опасна, – подтвердил я, – маги в подземельях.
– А сами башни?.. Они могут защищаться?
– Думаю, – парировал я, – могли всегда защищаться. Но от Маркуса их не спасало.
Он кивнул, удовлетворенный:
– Ими… позже?
– Города важнее, – ответил я. – В ожидании конца света народ может пойти вразнос. Все, что нас держит в рамках, рухнуло.
Он хмыкнул, в империи Германа Третьего городская стража старается резко пресекать участившиеся бесчинства, наши отряды с удовольствием помогают рубить и вешать, и здесь вряд ли пошло иначе.
Башня быстро уплыла из поля зрения. Я взглянул вверх, облаков здесь нет, сосредоточился, Маркус по моей молчаливой команде поднялся выше и ускорил ход, это научился понимать легко, мысль все-таки простая и ясная.
Разведчики еще быстрее принялись заносить на карты как изгибы рельефа, так и населенные пункты, но больше начали обращать внимание, как и велел Норберт, насколько удобно вести войска, но это вряд ли, как я давно понял.
Увы, еще не осознали, что здесь все передвигаются только на багерах. Даже там, где легко проложить дороги, их все равно нет.
– Башни потом, – повторил я. – Сперва наклоним империю Клонзейд, так называемую империю Извечного Света. Потому что мы, антагонисты, позиционируемся как бы империей Тьмы.
Волсингейн спросил обидчиво:
– Почему это Тьмы?
– Мы с Севера, – пояснил я, – у нас ночи длиннее. И вообще Тьмой быть интереснее. Больше позволено, разве не понятно?
Он переспросил:
– В смысле… в том смысле?
– И в том, – заверил я, – и в том, что сбоку. Тьме можно все!.. Тьма демократична!.. Все мечтают служить Тьме, но вынужденно служат Свету, потому что так надо. Человек делает то, что надо, а скот то, что хочется. Клонзейд просто принудим к миру и счастью. Не говорить же о каком-то военном столкновении, когда император и все короли в глубоких пещерах, а их дворцы и крепости берем голыми руками?
– Будет нетрудно, – ответил он, но в голосе прозвучало сомнение. – Подумаешь, империя… В четыре раза больше Жемчужной? А Жемчужная в сто раз больше вашей на Севере?.. Легко!
– Ну вот, – сказал я с горьким оптимизмом, – привыкаете к масштабам. А я еще не сказал, что земля круглая, а Луна от нас даже дальше, чем Армландия.
Он пробормотал:
– Уже голова кругом, и облегчение такое в мыслях, что даже и не знаю… Башни Магов потом, говорите?.. И тоже как бы лехко?
– Там просто кучи камней, – напомнил я. – Хоть и пропитанных магией так, что просто течет, как из свежего творога. Правда, это видят только маги. А они сами сейчас в пещерах каменных, где не счесть алмазов… Вылезут, а тут ку-ку, нет домиков, мыши съели.
Он сказал с суровым вздохом:
– Маги… Магья мелочь гибнет, но Великие уцелевают. Они и пещеры готовят заранее, и запасы, а оттуда сами пробивают наверх прямые дороги, а не ищут трещины и разломы.
Норберт заметил коротко:
– Это серьезные противники. Несмотря на браваду нашей Багровой Звездности.
Альбрехт повел в мою сторону очень серьезными глазами.
– Пойдемте, – сказал он, – дадим лорду помыслить. Что-то хмур, не к добру.
Каспар сказал поспешно:
– Да-да, пока не убагровозвездил.
Глава 4
Я выждал, когда утопают, гремя металлом доспехов и оружием, сказал тихонько:
– Маркус… ты уже запомнил, что Маркус – это ты?.. Пора нам с тобой научиться делать двери. Это так просто. Да и сквозняков не будет, тебе же лучше… Интеллигенты простуживаются чаще, а мы с тобой они самые, тонкие и ранимые. Я даже стихи пробовал писать. Давно, правда.
Пока я усиленно представлял, что такое двери и зачем они вообще, за спиной неприятно хлюпнуло. Я в испуге обернулся: стены выгнулись, двинулись навстречу одна другой. Арочный вход в виде огромной замочной скважины сузился, превратился в щель, а потом и вовсе исчез.
Я подошел ближе, с сильно бьющимся сердцем потрогал стену, все еще холодная, но уже не так уж, сказал как можно более ласково:
– Хорошо, хорошо… хорошая собачка!.. А теперь раздвинь, как было.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
