Глава 7
Гроза. Ясень клонится на ветру, известняк поблескивает, серый от влаги. Помню, как однажды уронила бокал в патио – он лопнул, будто мыльный пузырь, мерло темной кровью разлилось по земле, заполняя вены каменной кладки и подбираясь к моим ногам.
Когда небо нависает над головой, я иногда представляю себя высоко-высоко – в самолете или на облаке, – обозревающей раскинувшийся внизу остров: спицы мостов его восточного берега; автомобили, летящие к нему как мотыльки на свет лампы.
Моя кожа давно не ощущала капель дождя. Или порывов ветра, чуть не сказала – ласки, хотя это звучит как строчка из романа, купленного в супермаркете.
Но это так. И целую вечность не чувствовала тающих на щеках снежинок. Правда, снега я больше не хочу.
Утром мне доставили фреш из персиков и яблок «гренни смит». Интересно, как им это удалось.
В день нашего знакомства на артхаусном просмотре «39 ступеней» мы с Эдом сравнивали наши истории. Я рассказала ему, что моя мать воспитала меня на старых триллерах и классическом нуаре. Подростком я предпочитала компании одноклассников общество Джин Тирни и Джимми Стюарта.
– Не могу понять, мило это или грустно, – вздохнул Эд, до сего дня не видевший ни одного черно-белого фильма.
Через два часа он целовал меня в губы.
«Хочешь сказать, это ты меня поцеловала». Я представляю себе, как он это произносит.
В те годы, до рождения Оливии, мы, бывало, по меньшей мере раз в неделю смотрели кино: старомодные ленты, полные саспенса, из моего детства: «Двойная страховка», «Газовый свет», «Диверсант», «Большие часы»… В те вечера мы жили в монохромном мире. Для меня это был шанс увидеть старых друзей, для Эда – возможность обрести новых.
И мы составляли списки. Франшизу на «Тонкого человека», начиная с лучшего (оригинал) и кончая худшим («Песня тонкого человека»). Лучшие картины небывалого урожая 1944-го. Прекраснейшие моменты Джозефа Коттена.
Разумеется, я могу составлять собственные списки. Например: лучшие хичкоковские фильмы, не снятые Хичкоком. Вот, пожалуйста: «Мясник», ранний Клод Шаброль, – фильм, который, как известно, собирался снять Хич. «Черная полоса» с Хамфри Богартом и Лорен Бэколл – «валентинка» из Сан-Франциско; эту ленту можно назвать предшественницей всех фильмов, в которых герой, чтобы изменить внешность, ложится под нож пластического хирурга. «Ниагара» с Мэрилин Монро, «Шарада» с Одри Хепбёрн, «Внезапный страх» с бровями Джоан Кроуфорд в главной роли. «Дождись темноты» – здесь вновь блистает Хепбёрн. Ее героиня, ослепшая женщина, оказалась в затруднительном положении в своей квартире в цокольном этаже. Я в моем полуподвале обычно впадаю в бешенство.
Теперь фильмы, вышедшие после Хича. «Исчезающий», с его неожиданным финалом. «Неукротимый», ода мастеру Полански. «Побочный эффект», который начинается как длинное скучное повествование, направленное против фармакологии, а потом плавно переходит в совершенно иной жанр.
Ладно.
Известны неправильные цитаты из фильмов. «Сыграй еще, Сэм» – будто бы из «Касабланки», хотя ни Богарт, ни Бергман этого не говорили. «Он жив» – Франкенштейн не приписывал своему монстру какой-либо пол, там сурово сказано: «Оно живое». «Элементарно, мой дорогой Ватсон» – действительно появляется в первом же звуковом фильме про Холмса, но вы этого не найдете в романе Конан Дойла.
Ладно.
Что дальше?
Я открываю ноутбук, захожу на «Агору». Сообщение от Митзи из Манчестера, сообщение об успехах Ямочек 2016 из Аризоны. Ничего примечательного.
В гостиной дома двести десять мальчик Такеда проводит смычком по виолончели. На восток от него четверо Греев, спасаясь от дождя, со смехом взбегают по ступеням крыльца. На той стороне сквера Алистер Рассел в кухне наливает в стакан воду из-под крана.
Глава 8
Ближе к вечеру я наполняю стакан калифорнийским пино нуар, и вдруг раздается звонок в дверь. Я роняю стакан.
Он разбивается, вино длинным языком выплескивается на доски из белой березы.
– Твою мать! – ору я.
Надо заметить, в отсутствие людей я ругаюсь чаще и громче. Эд поразился бы. Я тоже поражена.
Успеваю схватить ворох бумажных полотенец, но в этот момент снова звонят. Кого это черт принес? Я подумала или уже сказала это? Дэвид час назад уехал на работу в Ист-Гарлем – я видела его из кабинета, – и я не ожидаю никакой доставки. Наклонившись, прикрываю пятна полотенцами и иду к двери.
На экране переговорного устройства – высокий парень в узком пиджаке, сжимающий в руках белую коробочку. Сын Расселов.
Я нажимаю кнопку для переговоров.
– Да? – спрашиваю я.
