— Если не перестанешь меня злить, ничего не приготовлю! Разве что нам светит ужин. Поскольку на море шторм и свежей рыбки не достать, хозяйка обещала выставить маринованного угря.
— Не шутишь? — обрадовался Пупсик. — Обожаю угрей! Под него очень хорошо пойдет рюмочка яжембяка. И еще...
Я понимала, что мы здорово уклонились от темы, но и самой хотелось есть. При одном слове «ужин» в желудке так и засосало.
Питались мы в своей комнате. Я огляделась. Надо расчистить место, негде поставить тарелки, придется убрать со стола посторонние предметы, а это непросто сделать. Наше временное жилище меблировано было скудно, можно сказать, жили по-спартански: две кровати, шкаф, комодик с выдвижными ящиками, стол, три стула, одно кресло, стоячая вешалка и больше ничего. Ощущался явный недостаток в горизонтальных плоскостях. И в самом деле, куда убирать стаканы, термос, продукты, тарелки, книжки, газеты, добытый янтарь и черт знает что еще? Маленького столика и узкого комодика явно не хватало. Утешало то соображение, что мы все-таки находимся в лучших условиях, чем курортники в разгар сезона, тогда в комнату набивалось как минимум по три человека.
Перчатки, сигареты и атлас автомобильных дорог я затолкала в ящики комодика. Теперь можно и стол накрыть. Пупсик вежливо ждал, позволяя себе только незначительную критику и внося коррективы в мои действия. Я предложила ему самому подключиться, ведь, судя по всему, его пока не разбил паралич. Он перестал критиковать и даже выставил на стол бутылку. Подумав, симметрично расставил два бокала.
За едой я вернулась к теме:
— Ну так что это за кровная месть? Нападут на чужаков из засады с ножами или дело ограничится банальным мордобоем? И пожалуйста, не увиливай, отвечай как человек, мне интересно.
Прямого ответа я не получила. Отрешенно глядя в окно, Пупсик заговорил:
— Янтарь сейчас в цене. И немцы его покупают, и американцы. Магазины принимают все, что приносят. Да и здесь один такой берет даже крошку, изготовляет янтарную наливку на спирту. Вроде целебная. А другой скупает для умельцев-художников, идет на сувениры и ювелирные украшения. Вот интересно, как они взялись за ювелирные изделия, если серебро у нас регламентировано? Сдается мне, тут пахнет аферой, наверняка действуют мошенники.
Я возразила:
— На серебро установлены квоты, законные. Это во-первых. А во-вторых, какое тебе дело до мошенников?
В ответ Пупсик загадочно заметил:
— В жизни разное бывает... — И, словно очнувшись, поспешил свернуть на другое:
— Да нет, не думаю, что здесь разыграется битва, но кто знает? Хотя до поджога домов и порчи лодок дело вряд ли дойдет, милиция не допустит.
Странно, с чего это он так обеспокоен судьбами людей? Совсем на него не похоже. Я поинтересовалась:
— Тебе наверняка удалось вычислить зачинщиков? Или их правильнее называть главарями?
— Вроде бы удалось...
— После одного подслушанного разговора? — не поверила я.
— А кто тебе сказал, что после одного? В лавчонке мне и раньше удавалось кое-что слышать..
И вот тут-то меня как что кольнуло. В конце концов, ходить я тоже умею, а в лавчонку пускали всех. Ну я и застукала своего благоверного за конфиденциальной беседой с красавицей продавщицей. И как любая нормальная женщина, устроила ему нечто вроде скандала. Струхнув немного, он выдал, что главным врагом песковских диверсантов является как раз брат красотки, так что в ходе бесед с нею можно не только разузнать все подробности планируемых акций, но и в какой-то степени попытаться разрядить обстановку. Главный зачинщик, упомянутый братишка, человек невероятно ожесточенный, не знающий удержу в своих эмоциях, может прислушаться к словам сестры Похоже, я тогда еще не совсем избавилась от прежнего чувства к мужу, ибо поверила ему, однако все же заметила:
— Будь твоя продавщица старой, толстой и косоглазой, наверняка ты избрал бы другой источник информации. Хотя... тогда она тебе порассказала бы еще больше! Так о чем конкретно идет речь?
— Планируется нанесение тяжких телесных повреждений. Хотя, возможно, планами все и ограничится. Не стану хвалиться, но, кажется, мне удалось ее немного напугать.
И я опять съехидничала:
— Да что ты говоришь! Тогда это наверняка впервые в твоей жизни. Удалось напугать молодую и красивую даму...
На всякий случай покупки впредь я решила делать сама. В магазинчике оказалась уже вечером, перед закрытием. И представьте, тоже удалось кое-что подслушать! Ветер явно стихал, море успокаивалось, и трое рыбаков договаривались, кто из них куда отправится с рассветом. Двое намеревались ставить сети, третьему же вменялось в обязанность временно забыть про треску и заняться янтарем. Разговаривали рыбаки вполголоса, но у меня пока со слухом все в порядке. И я отчетливо слышала, как они порешили — один поедет по шоссе в Пески, доберется до тамошнего порта, а вернется пешком по пляжу. До порта проедет свободно, песочники сами себе западней не устроят, колючек не набросают, так что к морю проскочит. Обратно, значит, по пляжу...
— Завтра просыпаемся в полшестого! — решительно заявила я по возвращении. — Они уверены — завтра пойдет янтарь, не знаю почему, но уверены. Одни из них двинутся от Крыницы, другие со стороны Песков. Мы с тобой должны оказаться в середке.
А Пупсик весь извелся, поджидая меня, возражать он и не собирался. Оказывается, только что хозяйка сообщила ему, что, видимо, сегодня и завтра нам придется ограничиться скромной едой, ибо свежей рыбы не ожидается, так что извините. Муж намерен отправиться за янтарем, рыба пока откладывается. А если мы категорически возражаем, она может попытаться перекупить у кого-нибудь из тех рыбаков, которые все-таки займутся своими прямыми обязанностями. Пупсик сказал, чтобы не беспокоились, нас устроит и скромная еда.
И в самом деле, нам тоже было сейчас не до рыбки.
— Давно мечтал хоть разок взглянуть, как идет янтарь. — откровенничал Пупсик. — Вот и подворачивается случай. Последняя возможность, ведь нам осталось... ага, всего три дня, ну четыре в крайнем случае. Мой отпуск кончается.
— Мы можем сюда приехать и в следующий отпуск. — предложила я.
— Рано пока говорить о следующем, еще ничего не известно. Хочу именно теперь увидеть!
Я испытала какое-то неприятное чувство, услышав, что о следующем отпуске еще не известно, однако не стала ничего выяснять.
— Мне бы тоже хотелось, — вместо этого ответила я, — только гарантировать тебе, что в эту ночь двинется янтарь, не могу.
— Тогда какого черта ты меня сюда привезла? — взорвался мой благоверный.
— Ты что, спятил? Силой я тебя, что ли, сюда затащила?
Мы чуть было не поссорились в очередной раз. На меня взвалили ответственность за янтарь, а Пупсику, как всегда, не терпелось удовлетворить свое желание. А если не будет янтаря, вся вина на мне. Я видела, он с трудом заставил себя не раздувать скандала.
