Счастливым быть — не мудрено,
Нам счастье жить судьбой дано
И с другом трапезу делить,
Есть хлеб и эль прохладный пить.
Свою молитву сотвори -
Природу-мать благодари!
Все громко сказали «Аминь!», прозвенел маленький колокольчик, и долгожданный обед начался.
Что это был за обед! Все, что подавалось на стол, было невероятно вкусным: октябрьский эль и клубничный напиток, торты, пироги с ягодами и фруктами, пудинги — все это и многое другое появлялось из кухни Рэдволла. Раф Кисточка, звонарь аббатства, разделил огромный фруктовый пирог со своим другом Дарри Дикобразом — этот еж был ключником и племянником ныне покойного Габриэля Дикобраза, чью должность он сейчас и исполнял.
Аббат увидел, что Джозеф откинулся на спинку стула.
— Что же ты, Литейщик? — спросил он. — Есть не хочешь, что ли?
— Сакстус, когда мы поговорим о моем сне?
— Сначала поешь, а потом и поговорим. Всему свое время
Обед продолжался до тех пор, пока малыши не начали зевать. Вскоре их отправили спать.
Закатные лучи освещали гобелен с вытканным Мартином Воителем, висящий на стене Большого Зала. Сакстус вдруг почувствовал, что зря встал со стула: его охватило какое-то странное чувство, словно время остановилось. Золотистые пылинки лениво танцевали в лучах солнца, и в этой почти осязаемой тишине рэдволльцы сидели будто фигуры, навеки застывшие на какой-то картине. И вот Сакстус как бы со стороны услышал свой голос — он звучал очень громко, так громко, что слышно было в самых дальних уголках Большого Зала:
— Друзья, я хочу вам кое-что сказать. В последнее время наш Джозеф Литейщик часто думает о своей дочери Мэриел и ее друге Дандине. Увы, уже больше года мы ничего не знаем о наших друзьях. Думаю, Джозеф способен помочь нам ответить на эти вопросы. Прошлой ночью он видел во сне Мартина Воителя.
Но Джозеф ничего не слышал, голос аббата доносился до него как невнятное бормотание. Сакстус закончил, и все устремили взгляды на Литейщика — он сидел выпрямившись, глядя на гобелен с изображением Мартина, его губы шевелились, словно он разговаривал с кем-то невидимым. В зале потемнело, лучи заходящего солнца пробивались через высокое окно и очерчивали силуэт Джозефа. Сакстус вспомнил строки:
Луч солнца вспыхнет за холмом
В тот предзакатный час…
Солнце зашло.
Зажгли свечи и факелы. Джозеф встал и огляделся:
— Слушайте, я расскажу о словах Мартина Воителя.
ГЛАВА 5
На холмах, где росли кусты, было прохладно. Мэриел, Дандин и Шари спокойно закусили отобранными у ласок припасами. Они даже вздремнули на моховом холмике, слушая песню жаворонка, которую заглушали жужжание пчел и стрекот кузнечиков. Дандин услышал какой-то шум. Он вскочил и насторожился:
— Похоже, где-то дерутся и рычат. Мэриел щелкнула по носу спящего Шари:
— Ну-ка прекрати храпеть! Вставай и скажи, что ты слышишь.
Шари насторожил свои чуткие уши и сразу определил, в чем дело:
— Похоже, кто-то мучит крота. Видите вон тот большой холм — третий к югу? Кричат где-то там.
Маленькая компания, не раздумывая, бросилась на помощь. Мэриел приготовила Чайкобой, Дандин достал кинжал. Шари глубоко вздохнул и, подкидывая вверх две лепешки, устремился за своими друзьями.
Ежонок оказался прав — в беду попал старый толстый крот. Шесть крыс пытались связать его веревками. Рядом рыдали три кротенка, их сторожила седьмая крыса.
Старый крот отбивался свободной лапой от веревок и рычал:
— Мерзавцы! Не пойду я, это самое… ни к какому Лисоволку!
Трех друзей еще никто не заметил.
— Мы с Мэриел займемся теми, кто держит старика, — шепнул Дандин ежонку. — Справишься с тем, кто держит малышей?
Не отвечая, Шари подбросил овсяную лепешку и с силой метнул ее. Удар пришелся точнехонько в челюсть, и крыса рухнула без чувств. Ежонок ухмыльнулся от уха до уха:
— Готово, Дандин.
Крысы повернулись и уставились на маленькую компанию. Дандин пробормотал:
— Шари, надо было подождать моего сигнала. Теперь нам не застать их врасплох.
Они подошли к крысам, и Мэриел крикнула, обращаясь к крысиному вожаку:
— Убери свои грязные лапы от крота! Вожак посмотрел на мышку и усмехнулся:
— А ты что тут делаешь, детка?
Чайкобой взвился в воздух, и вожак тяжело осел на землю, выплюнув сломанный зуб.
На шее у вожака висел костяной свисток, и он дунул в него. Раздался пронзительный звук, но прежде чем вожак успел свистнуть второй раз, старый крот мертвой хваткой вцепился в него и свалил на землю. Мэриел и Дандин понимали, что к крысам скоро подойдет подкрепление, и бросились на врагов:
— Рэдво-о-олл!
На Дандина ринулась большая крыса, он опрокинул ее на землю, вырвал из лап копье и принялся колотить поверженного врага древком. Мэриел захлестнула лапы другой крысы Чайкобоем, та запуталась в веревке и грохнулась на песок. Шари вскочил на спину третьей крысы и как следует огрел ее твердой, как камень, лепешкой.
Но вот прибыло подкрепление: из-за холма выбежало крыс десять, если не больше. Мэриел крикнула Дандину и Шари:
— К малышам! Быстро!
Все четверо — Мэриел с Дандином, ежонок и старый крот — окружили малышей и выставили навстречу подступающим крысам копья. Мэриел вертела веревку так, что ни одна крыса не могла подойти близко. Шари размахивал подобранным мечом и страшно рычал. Опрокинутые на землю и избитые крысы начали подниматься.
Вожак с выбитым зубом, чуть пошатываясь, стоял в стороне и вытирал с подбородка кровь.
— Ты еще пожалеешь, что встала на пути Хвастлина из шайки Нагру!
Крысы, у которых были луки, уже прицеливались. Дандин покачал головой:
— Вот видишь, Шари, что получилось? Нельзя действовать, пока не разберешься в обстановке.
Предвкушая легкую расправу над маленьким отрядом, крысы медленно приближались. Шари перепугался не на шутку:
— Не так уж и весело быть воином! Похоже, нас сейчас убьют!
Мэриел понимала, насколько ежонок прав. Но в отчаянных ситуациях и действовать надо отчаянно.
Выхватив из-за пояса Дандина кинжал, она сжала оружие зубами и бросилась вперед, расчищая себе дорогу Чайкобоем. Крысы не ожидали такой яростной атаки. От ударов Чайкобоя несколько лучников свалились и сбили с лап других крыс. Их стрелы вонзились в землю неподалеку, а Хвастлин уже во второй раз за какие-то полчаса испробовал на себе оружие Мэриел. На сей раз удар пришелся в живот противника. Вожак разинул пасть и согнулся пополам. Никто не успел и глазом моргнуть, как Мэриел подскочила к вожаку, приставила кинжал к его горлу и крикнула:
