Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
Передача пошла. Истосковавшийся по эфиру Кавалеров блистал, как в лучшие годы. Жители округа потянулись к экранам. Пресс-секретарь доложил префекту, что рейтинг программы неуклонно растет, хотя чем он его измерял, не объяснил. Однако прошло полгода, и «Шире округ!» стал меняться. То есть схема оставалась прежней, но акценты сместились, и уже не Матвей Самсонович был верховным жрецом. Он превратился в статиста, главную же роль, как вы догадались, присвоил звездный Кавалеров, и теперь он, а вовсе не префект, успокаивал обеспокоенных жителей и покрикивал на нерадивых чиновников.
Такая перемена не осталась незамеченной. Префекту нашептывали, что столичная штучка хоронит его авторитет. Пресс-секретарь попытался повлиять на Кавалерова, но тот только глянул на него, как солдат на вошь, и заискрил пуще прежнего. В итоге дошло до того, что мэр, посмотрев передачу, сказал Матвею Самсоновичу: «Я не понял, кто управляет округом – ты или этот московский перец? Может, вам поменяться?» Это могло значить только одно: до пропасти остался шаг.
И тогда пресс-секретарь, умевший читать мысли шефа, нашел выход: перед эфиром накачал Кавалерова до такой степени, что даже телезрители почувствовали, как от их экранов разит коньяком. Увольнение было стремительным, о чем Матвей Самсонович тут же доложил мэру. Квартиру и землю оформить на Кавалерова не успели, так что обошлось без потерь.
Тридцать три богатыря
В некотором царстве, в областном государстве жила-была дума. Она, собственно, и сейчас живет, а сказочный зачин избран автором лишь для того, чтобы донести до читателя былинную силу представленных в той думе тридцати трех избранников. Хотя по нерушимым своим убеждениям разделились они на четыре неравные фракции и следовали партийной дисциплине, каждый депутат мнил себя если не первым среди равных, то уж, во всяком случае, не вторым.
И вот однажды замаячила на горизонте важная дата – пятнадцатилетие славного органа законодательной и представительной власти. И пуще прежнего оживились депутаты, стали думать да гадать, как покрасивее напомнить о себе избирателям, а заодно и первым лицам родной дотационной области. Тут, уловив запах бюджетных субсидий, в думу обратилась местная киностудия, предложив снять к юбилею документальный сериал о думе и ее значении в развитии российского парламентаризма. Каждый депутат тут же представил себя на экране местного, а если повезет, и центрального телеканала, и своевременная, патриотичная инициатива была одобрена.
Законодатели незамедлительно обратились с просьбой о финансировании актуального проекта к дружественной исполнительной власти, и та выделила деньги. Не особо большие, рассудив, что негоже поднимать до небес депутатское собрание. Киностудия погрустила, пересчитала бюджет с учетом собственных аппетитов, получался фильм на сорок минут. Слабовато, но все же лучше, чем ничего.
Налетели злые коршуны и разнесли слух, что на экран попадут не все депутаты, предпочтение отдадут членам главной партии, а оппозиция, без которой конечно же немыслимы законодательный процесс и демократические преобразования, будет представлена в картине только лидерами фракций. Гадкий слух оказался былью. Несогласные потребовали, чтобы окончательный вариант фильма утверждался на общем заседании думы, и добились-таки своего.
Скоро сказка сказывается… да, собственно, и юбилейный фильм сделали по-скорому. В назначенный день и час в думский кинозал явились все без исключения депутаты. Просмотр картины сопровождался выкриками с мест и завершился долгим пронзительным свистом. Потом началось закрытое обсуждение, и тут случились совсем уж неожиданные вещи. Обиженная оппозиция еще не успела рта открыть, как вознегодовали депутаты, чьи говорящие головы как раз были представлены в фильме. Их решительно не устраивало все – от выбранного оператором ракурса, искажающего благородный облик, до оскопленных режиссером монологов о личных законодательных заслугах. Напрасно авторы картины пытались объяснить, что невозможно в сорокаминутную ленту вместить все синхроны думцев, равно как нереально представить всех без исключения тридцать трех богатырей. Последние слова вызвали гнев игнорированных законодателей, которые обвинили главную партию в политических интригах и узурпаторских замашках.
После двухчасовой перебранки, в которой звучали слова: «триллер», «ералаш» и даже «жесткое порно», постановили: картину в свет не выпускать как дискредитирующую областной законодательный орган. Один из депутатов попытался возразить в том смысле, что нельзя хоронить фильм, снятый на деньги налогоплательщиков, другой прокричал, что действия коллег сильно смахивают на цензуру, но обоих смутьянов зашикали.
Тут и сказке конец. Кино положили на полку, и пошла гулять по дотационной области молва, будто депутаты сделали смелый антикоррупционный фильм, а лютые вороги запретили показ. Что, в общем-то, стало неплохой предвыборной агитацией.
Две полярные звезды
Кто понимает истинную роль женщины, состоящей на госслужбе, тот никогда не скажет «руководительница». Строжайшее табу! В немецком языке можно, не ранив самолюбия, показать окончанием слова, к какому полу принадлежит представитель профессии; это вам не русские «врачиха» и «продавщица», тем более не «чиновница». Так что мы говорим исключительно о женщине с мужской профессией. Или, если угодно, о руководителе женского рода.
Прокручиваю в памяти созвездие высокопоставленных дам, с которыми знакомила судьба, и наиболее отчетливо вижу две яркие точки. Две звезды, две светлых повести. Насколько полярные, настолько и близкие. Зовут их Ирина и Марина, отчества и громкие титулы опускаем, возраст – от сорока до пятидесяти. Судьба сделана, но до финиша еще далеко.
Ирина на заре своей карьеры услышала фразу: «Для руководителя главное не знания и опыт, а сильный характер». Мысль стала путеводной. Руководить Ирина хотела всегда, цели быстро достигла, а силу характера закаляла и демонстрировала своим сотрудникам посредством натиска, агрессии и хамства. Естественно, она с самого начала понимала, что такого начальника будут ненавидеть и при возможности подставлять, но пошла на это «с отвагой и весельем победителя». Ради того, чтобы подчинить подчиненных, она истребила в себе главную женскую мотивацию – желание нравиться. Она не нравилась даже себе, но и это ей было безразлично.
Марина, также устремленная в руководящие выси, душить в себе «основной инстинкт» не собиралась. Ее гербом мог бы стать усыпанный розами танк. Она умела расхвалить подчиненных, даже польстить им, если того требовали обстоятельства, и они пахали на нее с удовольствием и предвкушали награду, которую всегда получали. При этом Марина обладала талантом преподнести поощрительную безделушку с той помпой, с какой дарят ключи от райских врат. Ей доверяли, ей симпатизировали, ею дорожили, ее даже любили, если можно чувство к руководителю назвать любовью, и она заливала это топливо в бензобак того самого танка, который тащил ее вперед и выше.
Обе руководящие дамы выбрали маски. Ирина орала матом на подчиненных ей взрослых мужчин, и те терпели. Как-то нашелся храбрец, который огрызнулся и швырнул заявление об уходе, так она увела его в кабинет, наедине уговорила остаться, слегка повысила и впредь лупцевала пуще прежнего. Однажды Ирина не отпустила с пустяшного совещания сотрудника, которому нужно было в больницу проститься с умирающей женой. Она знала, куда он отпрашивается, и все это знали. Но маска злодейки приросла.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
