Ида принесла Сэмюелю и солиситору бутылку бренди, не забыв присовокупить к ней стаканы. Купер уже уселся в кресло. Сэмюель, обнаружив, что Иде не хватило ума налить бренди в стаканы, сам принялся разливать его.
— Смерть всегда печальна, — сказал он Куперу, — однако на этот раз мы оба знаем: я был предупрежден заблаговременно.
Солиситор взболтнул налитую в стакан жидкость, приподняв брови.
— Ну а разве не так? — произнес Сэмюель.
Ида огляделась в поисках Баркера и поняла, что он уже ушел. Она вышла из гостиной через большие двустворчатые двери и неплотно притворила их за собой. Чрезмерная любознательность заставила ее замереть с противоположной стороны двери. Девушка понимала, что это нехорошо, но все равно не смогла удержаться. Люди, живущие в Саммерсби, полностью занимали ее мысли, но никто из них до сих пор не удосужился уделить ей достаточно времени, чтобы она могла хорошенько обо всем расспросить. Лишенная радости общения, Ида чувствовала, что у нее нет другого выхода, кроме как подслушивать. Она оглянулась, пробежала глазами по вестибюлю, но камердинера нигде не было видно. Ида заглянула в щелочку между дверями.
— Когда вы объявили о своей помолвке, Сэмюель, мисс Грегори выглядела абсолютно здоровой, — донесся до нее голос Купера из гостиной.
— У меня есть отчет врача, — произнес Сэмюель.
— Фоул — хороший врач… как для Кастлмейна.
— Вот только он, к сожалению, склонен писать никому не нужные отчеты, — сказал Сэмюель. — Моя невеста, как вы уже, я уверен, уяснили, была какой угодно, только не здоровой, а я оказался простаком, думая иначе. Со стороны Фоула было весьма любезно изменить свое мнение, по крайней мере, после появления коронера.
Ида оставила довольно широкую щель и теперь через нее увидела, что солиситор находится в легком замешательстве, а Сэмюель доволен этим, хотя лично она понятия не имела, о чем они говорят. Кажется, речь шла о том, что мисс Грегори была не совсем здорова, вот только ее болезнь была не из тех, что легко может определить врач.
— Ее недуги, если таковые и были, имели не физическое происхождение, — напомнил ему Купер.
Сэмюель промолчал.
— Фоула нельзя ни в чем винить. С физической точки зрения мисс Грегори была вполне здорова.
— Я ни в чем не виню Фоула, — возразил Сэмюель. — Я виню во всем себя.
— С какой стати, ради всего святого?
— Виню себя за то, что полюбил ее.
Сердце Иды екнуло в груди.
— Бедняжка, — прошептала она.
Купер еще больше смутился. Ида решила, что, возможно, он увидел слезы на глазах собеседника.
— В любви к своей избраннице нет ничего предосудительного, — сказал солиситор.
Сэмюель взмахом руки дал понять, что не хочет об этом больше говорить.
— Вы приехали, чтобы огласить завещание моей покойной невесты. Неприятная формальность, однако я весьма благодарен за то, что вы сюда явились, Харгривз.
Он отставил стакан с бренди. Ида с опозданием вспомнила, что не принесла подставки под стаканы.
— Я думал, что дело может подождать еще неделю или около того, пока я не соберусь с силами и лично не приеду к вам в контору, — сказал Сэмюель, — но, повторяю, я весьма уважаю ваш профессионализм. В прошлом году, когда я и моя невеста составляли завещания, он произвел на нас большое впечатление.
Ида удивилась. С какой стати они отдали предпочтение юристу из Кайнтона, если есть местные солиситоры?
— Однако имеется еще одно, более позднее завещание, — сказал Купер.
Сэмюель оторвал взгляд от стакана с бренди.
— Я и Матильда подписали наши завещания в вашем присутствии…
— Да, однако спустя несколько дней после этого мисс Грегори поручила покойному Герберту Уолшу, моему коллеге, составить для нее другое завещание.
От любопытства Ида прикусила язык. Она не знала, в чем дело, но ей казалось, что услышанное весьма интересно. Сквозь щель девушка видела, как на лице Сэмюеля отразилось полнейшее изумление.
— Моя невеста поручила вам составить другое завещание? И это было сделано уже после того, как она подписала первое после нашей помолвки?
— Не мне, а Уолшу, — уточнил Купер. — Мисс Грегори сама решила встретиться с ним и, как я полагаю, попросила его составить другое завещание.
Судя по всему, Сэмюелю трудно было в это поверить.
— Но почему она ничего мне не сказала?
Купер не смог ответить на этот вопрос.
— Почему она даже словом не обмолвилась?
— Я не знаю.
— Но ведь у вас с Уолшем была общая контора на двоих?
Солиситор, кажется, начал обильно потеть. Ида также почувствовала влагу под мышками.
— Общие комнаты и мебель, но отнюдь не информация, — сказал Купер Сэмюелю. — Я ничего не знал об этом, Хакетт. О существовании этого завещания мне стало известно только в июне, после смерти Уолша, когда его дела перешли ко мне.
Сэмюель начал терять терпение.
— И вы ничего мне не сказали?
Купер, казалось, боролся с сильнейшим желанием продеть палец под высокий, туго накрахмаленный воротничок рубашки.
— Вы высоко отзывались о моем профессионализме, поэтому, полагаю, должны отдавать себе отчет, что я очутился в весьма щекотливом положении, — произнес солиситор. — Когда я узнал о существовании этого завещания, мисс Грегори была еще жива. Я не имел права уведомлять вас о том, что, воспользовавшись услугами моего покойного коллеги, она составила другое завещание. Только она могла сказать вам об этом, а не я… Как я понимаю, она предпочла ничего вам не говорить…
Солиситор запнулся.
— Пожалуйста, покажите мне завещание, — попросил Сэмюель.
Купер вытащил из стоявшего у его ног портфеля покрытый штемпелями и восковыми печатями конверт. Ида постаралась получше разглядеть его в щель, но не смогла.
— Это один из двух экземпляров, — сообщил Купер, — второй остался у меня в конторе. Разумеется, я не читал этого документа, поэтому ничего не знаю о его содержании.
Сэмюель взял конверт, внимательно осмотрел его и только тогда сломал восковую печать. Чтение заняло некоторое время. Наконец Сэмюель сложил документ, но не вернул его солиситору.
— Как я уже говорил, второй экземпляр остался у меня в конторе, — произнес Купер, когда стало ясно, что Сэмюель не заговорит первым. — По возвращении я распечатаю конверт и начну процедуру, предписанную мне как душеприказчику.
Сэмюель ничего не ответил, однако по его лицу было видно, что в душе у молодого человека идет борьба.
— Баркер! — Внезапно он вскочил на ноги с такой поспешностью, что Купер едва не подпрыгнул на месте. — Баркер! Ты мне нужен!
