Чарли, которому все казалось великолепным — видимо, он еще не до конца протрезвел, — был до отвращения бодр.
— Что, Уилл, не хочешь сосисок?
Ответить я не мог и потому лишь безразлично взирал, как он берет сосиску с моей тарелки и заглатывает ее целиком.
Фил, очистив свою тарелку, довольно причмокнул и глотнул темного пива из бутылки — атрибут, являвшийся, по моим наблюдениям, едва ли не неизменным.
— Ну что, друзья, вам пора бы уже двинуть в аэропорт, — живо объявил он, осушив бутылку.
Чарли и Грейси отбывали тем утром в Австралию, куда собирались заехать по дороге к себе на острова. Испытывай Чарли хоть часть страданий, выпавших на мою долю, — весь этот кошмар я описать не в силах, — путешествие наверняка показалось бы ему ужаснейшей перспективой, однако он без малейшей жалобы поднялся и собрал бесчисленные сумки и то, что представляла собой Грейси. Хотя меня и переполняло облегчение, что самому мне не надо сию минуту отправляться в долгий путь, я все-таки ощутил легкую панику, подумав о своем собственном будущем. Возможный визит в бюро путешествий для заказа обратного билета в Лондон будет предпринят, осознал я вдруг, и на сердце у меня стало тяжело.
— Так, я сейчас подгоню грузовик, — провозгласил Фил и исчез на автостоянке.
— Слушай, Уилл, а тебе вовсе не обязательно ехать, если не хочешь… Возвращайся-ка ты лучше в кровать!
— Да нет, я в порядке. Правда. В порядке. — Со своими друзьями я виделся не так уж и часто. И рассудил, что проводить их было самое малое, что я мог для них сделать.
Перед кафешкой со стоном пневматических тормозов остановился большой желтый грузовик, с водительского места нам улыбался Фил. Я доковылял до тротуара и, к своему удивлению, обнаружил, что грузовик переделан в автобус-внедорожник, в задней части которого прорезаны окна. Сбоку распахнулась тяжелая дверь, и, словно альпинист, страдающий от нехватки кислорода, я вскарабкался внутрь. Там я обнаружил ковровое покрытие и вполне сносные скамейки, привинченные к полу. Водительское место было отгорожено от салона ячеистым щитом; сообщение между передней и задней частями осуществлялось при помощи белого телефона, прилаженного к переборке.
Мы с громыханием влились в полуденный транспортный поток, и я провалился в состояние, весьма незначительно отличавшееся от комы, в котором меня тревожили лишь стуки и лязг смены передач, да завывавшие порой гудки мчавшихся по автомагистрали машин.
Наше прощание у выхода на посадку было отчасти безмолвным, но мне все же удалось кое-как улыбнуться и помахать Чарли и Грейси, пока они, используя свои тележки — как, впрочем, и все остальное — в качестве опоры, брели в сторону паспортного контроля. Будет просто чудом, если им разрешат подняться на борт самолета.
Когда я вновь ехал в желтой махине, на этот раз спереди рядом с водителем, мое состояние приблизилось к обморочному. Опустив окошко, я высунулся глотнуть свежего воздуха.
— Хватай, братан!
Я медленно повернулся и обнаружил, что Фил открыл крышку сумки-холодильника, стоявшей меж сиденьями. Ряды серебристых верхушек пивных бутылок смахивали на патроны в обойме. Я неистово — насколько это мне удавалось — покачал головой, однако Фил отточенным движением невозмутимо выудил бутылку и зубами ловко сорвал с нее крышку. Не отрывая глаз от дороги, он так же натренированно выплюнул эту крышку в коробочку, привинченную к приборной панели. Когда же он протянул прохладную бутылку мне, я взял ее с воодушевлением человека, которому предлагают боевую гранату.
— Да ладно, давай хлебни! Тебе поможет!
Не знаю, не знаю. Я поднес ее к губам так же неохотно, как и Сократ свою чашу с ядом.
— Ну и как тебе этот старый грузовик?
— М-м-м… Просто замечательный… А, э-э-э… Что это такое? То есть… что ты с ним делаешь?
— Спокойно, Уилл. Сейчас сам все увидишь. Слушай, а поехали в буш, в самую гущу. Класс, тебе понравится.
— А, ты имеешь в виду, типа сафари на грузовике? — отважился я. Последнее, что мне хотелось делать в тот момент, так это ехать «в самую гущу».
— Ну да, типа того, братан. Видишь, эта красотка полностью оснащена. Возим группы. Бивачное снаряжение, весь запас, какой только пожелаешь, кухонное оборудование. Все, что надо. Мы можем устроить поездку где-то для двадцати PAX’ов. Ну, в смысле — пассажиров, клиентов.
— А, понятно. Все хочу узнать, как этот «PAX»[6] расшифровывается. Часом не знаешь?
— Без понятия, братан. Но эта красотка легко преодолеет пол материка — можно ехать чуть ли не месяц до следующего пополнения запасов.
Еще пять минут в перегретой кабине — и я не выдержу. Я глубоко вдохнул и сделал глоточек пива.
— Прикинь, я завтра уже выезжаю. Набрали шестнадцать человек, утром будут. Французы и немцы — новая партия туристов. Повезем их по Намибии, Калахари, через Ботсвану, ну, и до водопада Виктория.
Чуть больше двух недель, слышишь? Будет здорово.
— Ну да.
«Ну же, Уилл, давай, спроси у него про Ботсвану!»
— А… это далеко? — Или что-то в этом роде.
Я глотнул еще пива и вступил в схватку с возмутившейся пищеварительной системой.
— Ну да, братан, почти пятнадцать сотен миль. Славное расстояньице.
С последним утверждением я едва ли мог согласиться.
— Так вот, я оставлю их там, а затем двину в Замбию, Малави, Кению. Слышишь? Там классно. Полная жесть! — Было довольно странно слушать такую характеристику в качестве положительного отзыва.
От одних лишь рассказов Фила мне захотелось снова завалиться в кровать. Однако я решил побольше узнать о его работе.
— Тебе ведь не приходится все за туристов делать, а? В смысле, готовить им, ставить палатки и… ну, трепаться с ними, развлекать.
— Ну, братан, вообще-то они должны вписываться, помогать, ну там, работать как одна команда и прочая фигня. И Джейни тоже поедет.
— А, ну да. А кто это? — Я выпрямился на сиденье и, когда снова потянулся к бутылке, с тревогой обнаружил, что она уже пуста.
— Джейни моя подружка.
— А, понятно.
— Она классная, умеет готовить, делает и барбекю — его здесь называют «braais». И еще она гид, показывает всю эту интересную фигню по пути. Флора там и фауна. Завтра Джейни прилетает из Великобритании — она вообще-то англичанка. Была у своей мамаши в Рединге, так что в аэропорту мы все завтра утречком и встречаемся. Немного рановато — там надо быть в полседьмого.
— Ха-ха. Думаю, в такую рань я все еще буду крепко спать!
— Не могу тебя винить за это. Ну а теперь расскажи, ты сам-то чем думаешь заняться теперь?
