Тонкие, почти прозрачные струйки дыма, поднявшиеся ближе к закату над островком, издали указали, что сейчас он обитаем. Пираты старались не дымить сильно, но смола была им необходима, а задерживаться долго Тич не собирался — с рассветом он хотел выйти в море и уходить как можно дальше от Чарлстона.
«Магдалена», флагманский фрегат адмирала Дредда, первым подошел ко входу в лагуну. Шлюп «Принц Уэльский» шел следом.
Адмирал заранее отдал команду рулевому, чтобы тот направил спустившее паруса судно в проход между густо заросшими зеленью берегами и вел «Магдалену» прямо на причаливший в конце бухты корвет. Подойдя вплотную, он должен был развернуться, дабы пушкари могли поразить пиратский корабль точным залпом и сразу сбить оставшиеся мачты и разрушить палубу и один из бортов. Лишив «Отмщение» возможности отчалить, Дредд намеревался взять его на абордаж. Сперва у него мелькнула мысль не давать залп, а предложить Тичу сдаться добровольно, однако он передумал: все, что ему рассказывали про приключения Черной Бороды, говорило о сумасшедшей отваге дерзкого пирата. Нет, тот не сдастся, скорее попробует первым обстрелять «Магдалену». Значит, приходилось рисковать. Рисковать, потому что пушечные залпы могли уложить и самого капитана флибустьеров, а адмирал намеревался во что бы то ни стало захватить его живым.
Дредд много раз говорил своим подчиненным и друзьям, что не испытывает одинаковой ненависти ко всем без исключения пиратам. Он никого из них не любил, со всеми готов был бороться, однако ненавидел лишь тех, кто прославился кровавыми, злодейскими выходками.
К таким, известным в недалеком прошлом флибустьерам, как француз де Граммон, сэр Роджер относился с философским равнодушием. Пират-аристократ не убивал команды захваченных кораблей, никогда не проявлял жестокости в отношении пленных, свято чтил французского короля. Конечно, сведи их судьба в море, Дредд разобрался бы с де Граммоном, как и с прочими пиратами, но, вздумай тот сдаться, вешать уж точно не стал бы. Возможно, стань разбойник-француз губернатором в Эспаньоле, они были бы сейчас знакомы. Однако де Граммон перестал быть пиратом задолго до того, как сэр Роджер стал адмиралом, а до своей губернаторской резиденции в Сан-Доминго так и не доплыл.[4]
Но таких флибустьеров было очень мало. Впрочем, таких, как бразилец Рок или Олонэ[5], тоже было немного. Их жестокость называли звериной, обижая тем самым зверей. К числу таковых относился и Роберт Тич, прозванный Черной Бородой. Его ненавидели даже пираты с других кораблей, а нередко бежали из команды и его собственные головорезы, не вынеся буйного и свирепого нрава вечно пьяного и вечно жаждущего убийства капитана.
Жителям прибрежных городов Карибского моря и соседнего побережья Атлантики Тич внушал настоящий ужас. Иные боялись даже поминать его вслух, будто то был не человек, а дух из Преисподней.
Именно поэтому для адмирала Дредда и было так важно притащить пирата в Чарлстон живым, предать суду и показать всему городу, что это чудовище может так же спокойно болтаться на виселице, как и любой осужденный преступник.
«Магдалена» медленно, почти беззвучно вошла в пролив. Перед нею открылась бухта, в глубине которой на фоне пляжа и зеленой стены зарослей чернели силуэты корвета и барка. На берегу плясали два рыжих пятна — два костра, разведенных пиратами.
Картина казалась мирной, почти безмятежной.
Все изменилось за какие-то секунды. В кустах, с одной и другой стороны прохода, по которому шел флагманский корабль, полыхнул огонь, раздался оглушающий грохот, и пушечные ядра ударили в борта «Магдалены». Одновременно заросли огласились пронзительными воплями и ревом. С пальм, с нависших над самой палубой лиан, из кустов, казалось, отовсюду, послышались мушкетные выстрелы. Построившиеся на палубе флагмана, приготовившиеся к абордажу матросы и солдаты стали падать целыми рядами. Их расстреливали в упор, при этом они не видели стрелявших, пытаясь отвечать выстрелами наугад, но чаще всего ни в кого не попадая.
— Нас снова кто-то предал! — крикнул Дредд, выхватывая пистолет, но не стреляя — это было бесполезно. — Вперед! Быстрее!
Для спасения судна лучше, конечно, было бы как можно скорее вывести его из лагуны, где адмирала ждала засада. Но проход был слишком узок для того, чтобы «Магдалена» могла в нем развернуться. Единственным выходом было действительно двигаться вперед и постараться, по крайней мере, уйти от сыпавшихся с близкого расстояния пуль, чтобы затем, сойдя на берег, принять бой. Уже наверняка неравный — не менее половины команды полегла под бешеным огнем из зарослей.
К несчастью, снесенная ядрами грот-мачта «Магдалены», падая, застряла в кронах деревьев и окончательно замедлила ход корабля.
— Дадли! — во всю силу голоса крикнул адмирал. — Старший лейтенант Дадли! Приказываю уводить корабль от острова. Вы не поможете нам, только погубите свой экипаж! Эй, на корме! Передать второму кораблю приказ: прочь, и как можно скорее!
Позднее оказалось, что «Принц Уэльский», следуя в кильватере за «Магдаленой», тоже был обстрелян из спрятанных в кустах на входе в бухту орудий. Его командир услыхал приказ с «Магдалены» и понял, что действительно ничем не поможет адмиралу: вздумай он сейчас приставать к берегу, его команду, состоявшую из тридцати матросов, успели бы расстрелять раньше, чем они сумели бы обнаружить и, в свою очередь, обстрелять врага. «Принц» отошел от пролива, и его пушки принялись бить по пальмам и кустам, почти не нанеся пиратам урона, но хотя бы как-то отвлекая их от «Магдалены».
Между тем адмирал отдал приказ пушкарям флагмана также нацелить бортовые орудия на прибрежную чащу и сделать залп. Вероятно, это произвело некоторое действие, по крайней мере, двое или трое убитых флибустьеров свалились с берега в воду, хотя в основном ядра летели насквозь, никого не задевая, и шлепались в море. Двое матросов топорами перерубили грот-мачту, освободив фрегат из плена, однако он уже почти встал и шел к противоположному берегу невероятно медленно.
Нервы большинства моряков не выдержали: они без приказу разрядили свои мушкеты в нависшие над палубой ветви. Яростный рев повторился, и на палубу «Магдалены», уже покрытую трупами, посыпались люди в живописных пестрых нарядах, вооруженные пиками, палашами и пистолетами, лихие головорезы Черной Бороды.
— К бою! — крикнул адмирал и, разрядив пистолет в первого же кинувшегося к нему пирата, выхватил шпагу. — К бою, ребята! Да здравствует Англия!
Краем глаза Дредд успел увидеть, как рядом с ним упал Мейнард, срезанный чьим-то метким выстрелом.
