Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Женщины восторгались его великодушием. Это был поистине романтический разбойник. И наконец, бедняки очень любили его за то, что он нападал только на богатых. Одним словом, он пользовался всеобщими симпатиями. Кадрус взял себе за правило убивать только тогда, когда не оставалось ничего другого. Он по мере возможности щадил своих жертв, жалел солдат, льстил жандармам и печатал едкие, саркастические реляции, в которых присутствовали фразы вроде «Храбрые жандармы в…», «Бригада… с мужеством, достойным лучшего применения…», «Кадрус, с искреннему своему сожалению, был вынужден открыть огонь по таким достойным противникам, но прекратил его при первой возможности…»
Жандармы и войска уважали его за великодушие в бою. Однако повсюду ходили рассказы о его зверствах. Очень часто находили человека, зарезанного странным образом. Рана всегда располагалась на одном месте и имела одну и ту же форму, как у барана, забитого мясником. Ходили слухи, что в его банде есть разбойник, в прошлом мясник, который и совершает подобные убийства. Поговаривали, что это сам Кадрус. Чтобы как-то увязать эти зверства с его великодушием, утверждали, что эти убийства он совершает из мести, ведя своего рода вендетту. В конце концов, его стали называть «человеком с ножом», и вскоре это прозвище окончательно за ним закрепилось.
Когда после долгого отсутствия шайка «кротов» вновь заявила о себе, причем с большей дерзостью, чем раньше, Наполеон вызвал Фуше и приказал ему разделаться с бандой Кадруса. Фуше ответил прямо:
— Ваше Величество, Кадрус человек гениальный. Я изучаю его тактику целых шесть лет.
— И вы сомневаетесь в успехе?
— Он человек удивительный, никогда не повторяется и всегда ускользает от преследования. Его действия невозможно предугадать.
Император был поражен словами своего министра. Он снова поручил это дело Савари, хотя тот уже потерпел неудачу и навлек на себя монарший гнев. Тот использовал все имевшиеся у него силы. Иногда в операциях по поимке Кадруса участвовало до пяти тысяч человек. И вдруг в самый разгар поисков он появляется в лесу Фонтенбло, близ резиденции Бонапарта. Мы уже видели его первое в этих краях убийство. Легко представить себе гнев Наполеона, когда он узнал об этом.
Тут надо добавить, что Кадрус под именем кавалера де Каза-Веккиа сумел войти в число тех, кто составляет двор императора. То же относилось к его помощнику, известному как маркиз де Фоконьяк. Оба они добились приглашения на охоту. Стараясь проникнуть ко двору, Кадрус все тщательно обдумал. Он очень заботился о своей репутации и буквально упивался славой. Он поклялся, что превзойдет Картуша и Мандрена, знаменитых разбойников и авантюристов прошлого. У него на руках имелись все документы, подтверждающие его титул. Его друг, которого по-настоящему звали Бланше, мог также неопровержимо доказать, что является маркизом де Фоконьяком.
В Неаполе настоящий кавалер де Каза-Веккиа и маркиз де Фоконьяк поссорились в присутствии Кадруса и его помощника, прибывших для изучения того, как действуют тамошние бандиты. Все преступное братство Неаполитанского королевства оказало Кадрусу самый теплый прием. Он уже собирался ехать в Рим, где заранее испросил аудиенции у папы, как тут в его присутствии завязалась эта ссора. Де Фоконьяк постоянно унижал кавалера язвительными насмешками. Дуэли в Неаполе были строжайше запрещены, поэтому найти секундантов оказалось нелегко. Де Фоконьяк, точнее Бланше, стал секундантом того, чье имя он впоследствии присвоил. Жорж Кадрус выступал секундантом кавалера. Противники дрались на пистолетах, стреляя одновременно с десяти шагов. У одного разнесло череп, другому пуля пронзила грудь. Оба были убиты наповал.
Жорж и его приятель спрятали тела и возвратились в гостиницу. Завладев документами убитых, они отправились в Рим, чтобы узнать об их положении в свете, знакомствах и денежном состоянии. Выдать себя за них оказалось очень легко. Кавалер де Каза-Веккиа, незаконный сын без состояния, жил очень скромно. Ежегодно он получал через банкира полторы тысячи франков. Кадрус известил банкира, что получил большое наследство и просил его накапливать причитавшееся ему содержание. Он подделал почерк и подпись кавалера, приняв все меры, чтобы мнимое наследство выглядело вполне законным.
С де Фоконьяком дело обстояло еще проще. У того не оказалось никаких родственников, кроме дряхлого старика дяди. Бланше, надо сказать, внешне очень походил на того, чье имя присвоил. Примерно через год он искусно загримировался и приехал обнять престарелого дядю. Тот без конца удивлялся, что племянник так сильно похудел, но этими замечаниями и ограничился.
Дело было сделано. Теперь уже никто не мог оспаривать у разбойников принятые ими титулы и положение в свете. С помощью подлинных документов Жорж Кадрус доказал, что он — кавалер де Каза-Веккиа, незаконнорожденный сын князя де ла Веккиа. Де Фоконьяк с короной маркиза на гербе попросил доступа ко двору императора, был с радостью принят и жил на широкую ногу.
Наполеон имел слабость окружать себя дворянами, и два разбойника в обличии аристократов встретили отличный прием в императорском дворце. Вот что представляла из себя шайка «кротов» с ее двумя главарями.
Глава VII, ГДЕ КАДРУС, ЩЕДРЫЙ НА УДАРЫ НОЖА, ВЗДУМАЛ ПРЕПОДНЕСТИ РОЗУ МОЛОДОЙ ДЕВУШКЕ
Всадники разговаривали, но не о преступлении. Говорили они о любви. Атмосферное электричество сильно действовало на Фоконьяка, вообще по своей натуре очень влюбчивого.
— Слушай-ка, Жорж! — вскрикнул он вдруг с сильным гасконским акцентом.
Кадрус, ехавший в задумчивости, поднял голову.
— Что тебе? — спросил он.
— Я думаю, что чертовски жарко, я сам не свой.
— Это гроза, — спокойно ответил Жорж.
— Пусть будет гроза, а все же я весь горю, я пламенею…
— Еще бы! — вскрикнул Жорж, смеясь.
— И так вечно. Но сегодня я тебе предложу нечто великолепное. Знаешь ту красотку, которая…
Жорж презрительно пожал плечами.
— А ведь миленькая!
— Я не спорю.
— У нее прелестная подруга.
— Ну, пожалуй, — согласился Жорж.
— Любезный друг, ты говоришь о любви, как о приеме лекарства! — воскликнул де Фоконьяк, почти оскорбленный.
— Я тебе сто раз повторял, что смотрю на такую любовь, как на удовлетворение потребности.
— Оно тебе, по-видимому, очень неприятно.
— Потому что я мечтаю о лучшем.
— О чем же?
— Я хочу, чтобы любили меня самого! — ответил молодой человек.
— Какой вздор!
— Разве не горько сознавать, — продолжал Жорж, понизив голос, — что женщина без ума от кавалера де Каза-Веккиа, а когда узнаёт, кто носит это имя, то с отвращением его отталкивает?
— Что тебя заставляет раскрывать свою тайну?
— Все и ничто.
Де Фоконьяк, по-видимому, искренно любил друга, поскольку погрустнел и замолчал. Вдруг гасконец увидел двух девушек.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
