Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 10
– Любите рассказы о привидениях? – улыбнулся он.
Он рылся в моей сумке.
– Майлс, почему ты не в школе?
– Я наблюдал за вами. Это интересно. Вы же чувствуете, что скоро случится что-то плохое? Я любопытен от природы.
Он подошел ближе. Я отступила. Он стоял рядом с кипящей кастрюлей. Его щеки порозовели от тепла.
– Майлс, я пытаюсь помочь.
– Но вы же это чувствуете? Чувствуете зло?
– Чувствую.
Он заглянул в кастрюлю. Провел пальцем по ободку и отдернул покрасневший палец. Майлс изучающе смотрел на меня своими блестящими черными паучьими глазами.
– Вы выглядите не так, как я думал. Вблизи. Я думал, вы более… сексуальны.
В его голосе прозвучала ирония, и я поняла, что он имеет в виду сексуальную гадалку в духе Хеллоуина. Блеск для губ, пышная прическа, серьги-кольца.
– Вы похожи на няню.
Я отступила еще дальше. Его предыдущей няне не поздоровилось.
– Ты пытаешься меня напугать?
Я хотела дотянуться до плиты и выключить конфорку.
– Я пытаюсь вам помочь, – рассудительно произнес он. – Я не хочу, чтобы вы с ней общались. Если вы придете снова, вы умрете. Большего я не скажу. Но я вас предупредил.
Он повернулся и вышел из комнаты. Услышав его шаги на парадной лестнице, я вылила кипящую воду в раковину и бросилась в столовую за сумочкой и ключами. Я не могла больше оставаться в этом доме. Я схватила сумку, и мне в ноздри ударила теплая сладковатая вонь. Майлс наблевал мне в сумку – прямо на ключи, бумажник и телефон. Я не могла взять ключи, прикоснуться к этой гадости.
В дверь лихорадочно замолотила Сьюзен:
– Он здесь? С вами все в порядке? Позвонили из школы, сказали, Майлс сегодня не приходил. Наверное, вышел в парадную дверь и вернулся через черный ход. Ему не нравится, что вы приходите. Что он вам наговорил?
Наверху раздался грохот. Вой. Мы взбежали по лестнице. С крюка на потолке свисала крошечная примитивная фигурка из ткани. Лицо было нарисовано фломастером. Нос вышит красной ниткой. Из комнаты Майлса в конце коридора несся вой: «Нееееееет! Сука, вот сука!»
Мы подошли к двери.
– Хотите с ним поговорить? – спросила я.
– Нет.
Она повернулась и в слезах пошла обратно по коридору. Сдернула фигурку с крюка для лампы.
– Я сперва подумала, это я. – Сьюзен протянула фигурку мне. – Но у меня светлые волосы.
– Наверное, это я.
– Как же я устала бояться, – пробормотала она.
– Я знаю.
– Еще нет.
Сьюзен укрылась у себя в комнате. Я принялась за работу. Честное слово, я трудилась что было сил. Я вымыла каждый клочок пола и стен с розмарином и лавандой. Окурила дом шалфеем, пробормотала магическую тарабарщину под вопли Майлса и плач Сьюзен над головой. Вывалила содержимое испоганенной сумки в кухонную раковину и включила воду, чтобы как следует все отмылось.
Когда я в сумерках отпирала свою машину, меня окликнула пожилая женщина с напудренным лицом и пухлыми щеками. Слегка улыбаясь, она поспешила ко мне в тумане.
– Я только хотела поблагодарить вас за то, что вы делаете для этой семьи. За то, что помогаете малышу Майлсу. Спасибо!
Она прижала пальцы к губам, изобразила, будто закрывает рот на замок, и умчалась, прежде чем я успела сказать, что совершенно ничем не могу помочь этой семье.
Через неделю я заметила кое-что новое, когда коротала время в своей квартирке (две комнаты, четырнадцать книг). Ржавое пятно на стене у кровати, похожее на лужицу после отлива. Оно напомнило мне о матери. О прежней жизни. О бесчисленных сделках – шило на мыло, – которые до сих пор ничего для меня не значили. Завершив сделку, я стирала ее из памяти в ожидании новой. Но Сьюзен Бёрк и ее семья застряли у меня в голове. Сьюзен Бёрк, ее семья и их дом.
Я открыла свой допотопный ноутбук и ввела в строку поиска: «Патрик Картерхук». Компьютер натужно загудел и выдал ссылку на статью на сайте кафедры английского языка: «Преступление по-викториански: зловещая история семьи Патрика Картерхука».
В 1893 году магнат Патрик Картерхук, владелец универсального магазина, въехал в свой великолепный особняк в стиле позолоченного века[1] в центре города с красавицей-женой Маргарет и двумя сыновьями, Робертом и Честером. Роберт доставлял родителям немало беспокойства. Он любил запугивать одноклассников и мучить соседских животных. В двенадцать лет он поджег один из отцовских складов и остался любоваться пожаром. Он без конца мучил своего тихого младшего брата. К четырнадцати годам Роберт стал совершенно неуправляемым. Картерхуки решили изолировать его от общества. В 1895 году они заперли его в особняке. Он должен был провести в нем всю оставшуюся жизнь. Роберт все больше ожесточался в своей позолоченной темнице. Он пачкал мебель и стены экскрементами и рвотой. Его сиделка оказалась в больнице с синяками неизвестного происхождения и так и не вернулась в особняк. Кухарка тоже сбежала одним зимним утром. Ходили слухи, что она обварилась кипятком в результате «несчастного случая на кухне» и получила ожоги третьей степени.
Никто в точности не знает, что случилось в доме Картерхуков в ночь на 7 января 1897 года, но пролилось немало крови. Патрик Картерхук был заколот в собственной кровати, на его теле насчитали 117 ножевых ран. Жену Патрика, Маргарет, зарубили топором, когда она бежала по лестнице на чердак. Топор так и торчал у нее в спине. Десятилетнего Честера утопили в ванне. Роберт повесился на потолочной балке в своей комнате. Он явно принарядился по случаю: на нем был синий воскресный костюм, залитый кровью родителей и все еще мокрый от воды из ванны, в которой нашел страшную смерть его младший брат.
Под статьей была размытая старинная фотография Картерхуков. Четыре мрачных лица в ворохе викторианских оборок. Худой мужчина за сорок с аккуратной заостренной бородкой, миниатюрная блондинка с грустными пронзительными глазами – светлыми, почти белыми. Два мальчика. Младший светленький, похожий на мать; старший темноволосый и черноглазый, с легкой ухмылкой и ироничным наклоном головы. Майлс. Старший мальчик был похож на Майлса. Не как две капли воды, но сходство было несомненным: самодовольство, чувство превосходства, угроза.
Майлс.
Можно ли уничтожить дом, если снять окровавленные половицы и залитую водой плитку, разобрать балки, на которых повесился Роберт Картерхук, снести стены, которые слышали крики? Могут ли призраки жить в выпотрошенном доме? Или от зла так легко не избавиться? Ночью мне приснилось, как невысокая фигурка открывает дверь в комнату Сьюзен, крадется по полу и спокойно заносит над спящей мачехой сверкающий разделочный нож с кухни за миллион долларов, а в комнате пахнет шалфеем и лавандой.
Ознакомительная версия. Доступно 2 страниц из 10
