Глаза собаки удивительно человечны. Люблю их, умны они и добры, но люди делают их злыми.
Фаина Раневская В субботу утром ее разбудил непонятный звук. Странное цоканье сначала раздавалось на лестнице, ведущей на второй этаж, потом в коридоре, а потом уже совсем рядом, в спальне. Теперь оно сопровождалось пыхтением и сопением, и Лелька напрягла не включившийся еще спросонья мозг, чтобы сообразить, не остался ли ночевать в их квартире кто-то из знакомых с маленькими детьми. Маленькие дети, могущие пыхтеть и сопеть, перевелись у ее друзей лет восемь назад, но мало ли?..
Ничего подходящего на ум не приходило, и в тот момент, когда Лелька уже была готова списать странные звуки на высадку десанта инопланетян и, зарывшись поуютнее в подушки, заснуть снова, что-то запыхтело уже совсем над ее ухом, и влажный шершавый язык прошелся по ее щеке и мочке уха. Она рывком села в постели.
Рядом с кроватью сидел громадный пес, который умильно смотрел на нее, слегка наклонив голову. Язык розовой лопатой вываливался из пасти, в печальных глазах отражалась надежда и чуть-чуть тревога, мощные лапы разъезжались по скользкому ламинату.
«Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», — вспомнила она эпиграф к книге Александра Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву.
— Может, тебя Цербером назвать? — спросила Лелька у собаки, которая, впрочем, ничуть не была похожа на чудище. Голова у нее была одна, и слюна из пасти не капала.
Пес, услышав обращенную к нему речь, немедленно заскакал, стуча хвостом по краю кровати и создавая ужасный шум.
— Ну ты и теленок, — мрачно заметила Лелька. — Взяли тебя, такого огромного, на свою голову. Намучаемся теперь.
По коридору прошлепали босые пятки, и в спальню заглянул сын.
— Ты чего в такую рань встала? — удивился он. — Суббота же.
— А сколько времени? — Лелька перевела взгляд на стоящий на тумбочке будильник. — Полседьмого? — в ужасе возопила она. — Нет, где были мои мозги, когда я согласилась на эту аферу с собакой! Быть разбуженной в субботу ни свет ни заря какой-то псиной без роду и племени! Ну, где справедливость?
— Я сейчас его выведу погулять, — дипломатично сказал Максим, аккуратно отодвигая собаку от бушующей матери. — Потом покормлю, а ты спи, мам.
Улыбнувшись, она откинулась на подушки, прислушиваясь, как сын одевается в своей комнате, потом вместе с собакой сбегает вниз по лестнице и возится в прихожей. Хлопнула входная дверь. Все, ушли.
— Да-а-а, если для того, чтобы выгнать Макса на улицу, нужно было завести эту псину, оно того стоило, — пробормотала Лелька, вспоминая хлопоты вчерашнего дня.
С утра она нашла телефон приюта «Последняя надежда» и созвонилась с девушкой Яной, которая сообщила, что найденный на улице белый лабрадор до сих пор у них.
— Он абсолютно здоров, — деловито журчала она в трубку. — В блохах, правда. Мы один раз обработали при поступлении, но все равно. Их у него ужас сколько было. И кашляет он немного. Мы ему антибиотики даем. Но это за пару дней пройдет. У нас просто помещения не отапливаются, а на улице мороз.
— Как не отапливаются? — не поняла Лелька. — А как же вы собак держите?
— Да так и держим, — зло усмехнулась Яна. — Восемьдесят три собаки и сто сорок кошек. Мы в заброшенной ферме располагаемся на окраине города. Хорошо хоть окна вставлены. А так, да. Отопления нет. Полы бетонные. Действительно холодно.
— Мы можем сегодня забрать собаку? — спросила Лелька, у которой от описанной картины мороз прошел по коже.
