Правда это или нет, хладнокровия и беспристрастности Джулии определенно недоставало. Вместо этого нарастала паника. Паника грозила захлестнуть ее с головой и повергнуть наземь. Ей требовались огромные усилия, чтобы не упасть на колени, закрыв лицо руками, и не начать молиться.
– О господи, – бормотала она. – Господи, господи…
В какой-то момент паника одолела ее совершенно. Джулия застыла, бессмысленно вытянула шею, глаза бегали туда-сюда.
– Анна! Анна!!! – завизжала она и бросилась вперед.
И тут ей представилась дочь, сидящая на высоком табурете у окна в «Деревенской лавочке сластей» с зажатым в кулачке лакричным леденцом и уже почерневшими от лакрицы губами. Конечно же, Анна там, теперь Джулия была в этом полностью уверена. Именно туда бы дочка и отправилась, больше ей идти было просто некуда, она ведь нигде не бывала. Когда тебе пять лет, твой мир ограничен домом, садом, школой, домами нескольких подружек и еще парой-тройкой мест, где ты бываешь с родителями. Одним из таких мест для Анны являлась «Деревенская лавочка сластей».
Они несколько раз заезжали туда после школы. Джулия старалась не покупать Анне шоколадки, мороженое, чипсы и другую вредную еду. Однако то, чем торговали в этой кондитерской, ей почему-то казалось другим, более здоровым, что ли. Посещение лавочки было скорее приключением, чем банальным походом в магазин: поболтать с хозяйкой, обсудить варианты – «капли»-дюшес, мятные полосатые или кубики со вкусом колы, – потом неторопливо подсчитать цену. Особенная традиция, возвращавшая Джулию в детство, когда она, получив карманные деньги, отправлялась воскресным утром вместе с отцом в газетный киоск, где сама выбирала себе конфеты. Джулию согревала мысль, что между ее детством и детством дочери есть что-то общее.
Поэтому пару раз в месяц они отправлялись в эту кондитерскую. Оставляли машину на парковке у школьных ворот, спускались вниз с холма и шли покупать конфеты. Это было практически единственным местом, куда они ходили после школы, единственным, которое Анна знала. И ей оно очень нравилось.
Джулия совершенно убедила себя в том, что Анна была там. Она бежала туда, собираясь заключить свою дочь в объятия, защитить от всего мира и никогда больше не выпускать.
Звякнул колокольчик над дверью. Джулия прошла внутрь, дико озираясь.
– Добрый день, – поздоровалась хозяйка, вышедшая на пенсию почтальонша по имени Селия. – Чем могу помочь?
– Моя дочка к вам не заходила? – спросила Джулия.
Хозяйка помедлила секунду, очевидно вспоминая посетительницу.
– Ее зовут Анна, верно? Такая темноволосая девчушка? Обожает шоколадных мышей.
– Да-да. Так она здесь была?
– Нет, – покачала головой Селия. – По-моему, она еще мала, чтобы приходить сюда одной.
– Ее точно у вас не было?
– Я сижу здесь целый день. Покупателей сегодня кот наплакал, так что вряд ли бы я ее пропустила, особенно если девочка приходила одна. – Селия подалась вперед. – У вас неприятности?
Джулия сквозь витрину с разложенными длинными леденцами и шоколадными зайцами поглядела на улицу. Значит, Анны здесь не было, она где-то там.
Где-то там.
Паника вновь схватила ее за горло. Джулия повернулась к Селии, колени подогнулись.
– Я ее потеряла, – прошептала она. – Я потеряла свою дочь.
3
Время от времени это происходит со всеми. Когда – в супермаркете, когда – в библиотеке или в парке. Вы вдруг оглядываетесь вокруг и не видите вашего ребенка.
– Билли! – окликаете вы, потом еще раз, уже громче: – Билли!
Билли отзывается и ковыляет вам навстречу, сжимая в пухлых ручонках пакет муки, книжку с картинками или червяка. А если не отзывается, вас охватывает ужас, прошибает холодный пот, к горлу подступает комок. Вы принимаетесь дико вертеть головой, срываетесь с места и бежите до конца пассажа, в отдел детских книг или к воротам, где и обнаруживаете малыша Билли, целого и невредимого.
Вы клянетесь себе, что никогда и ни за что не упустите его из виду ни на секунду, поскольку для беды вполне достаточно и секунды.
И ее действительно достаточно. Секунда – и ребенок выскочил из-за припаркованного автомобиля прямо под колеса. Секунда – и чужие руки затолкали его в фургон. Даже если он просто повернул не за тот угол и заблудился, вы десять минут будете рвать на себе волосы, пока его не найдете, хотя, разумеется, подобная ситуация – лучшая из всех возможных.
Вы можете обнаружить своего ребенка беззаботно болтающим с каким-то милым незнакомцем, или играющим с новыми приятелями, или просто стоящим, раскрыв рот, глядя на невиданный доселе мир.
И тогда вы в очередной раз побожитесь, что больше никогда не упустите его из виду, ведь за прошедшие десять минут чего только не передумали. И что он упал в речку, или сбит машиной, или похищен.
Последнее беспокоит вас больше всего. Детей похищают. Похищают прямо с улиц, улучив удобный момент. И такие дети исчезают навсегда. Мертвые они, живые – уже без разницы. Вы никогда не увидите их вновь, хотя будете искать всю жизнь. Искать – и проклинать себя.
Но пока вы прокручиваете в голове всевозможные ужасы, тихий, спокойный внутренний голос говорит вам, что не надо нервничать, все закончится хорошо, так же как заканчивалось.
Вот только это не верно. По крайней мере, не всегда верно.
И, что самое скверное, вам это прекрасно известно.
Джулия покинула кондитерскую. Посмотрела налево, затем направо. Опять либо налево, в городок, или направо, к школе. Она побежала налево вниз по холму. Если в школе что-то узнают, они ей позвонят. Сейчас, по крайней мере, телефон у нее заряжен.
Навстречу ей попалась коротко стриженная женщина ее возраста с дорогой сумкой. Безотчетно Джулия уставилась незнакомке в глаза.
Как и большинство англичанок ее поколения и социального слоя, она патологически избегала прилюдных «сцен» или того, чтобы кому-нибудь докучать. Просить чужих об одолжении (денег, позвонить или помочь со сменой колеса) для нее было то же самое, что без приглашения влезть в чью-нибудь кухню, открыть холодильник и начать делать себе сэндвич.
Однако сейчас ей было не до церемоний.
– Извините, – выпалила Джулия. – Я ищу дочь. Может, вы видели темноволосую девочку пяти лет в школьной форме и с розовым рюкзачком?
– К сожалению, нет, – ответила встречная, и на ее лице отразилась тревога и жалость, несколько смутив Джулию. – А как давно она пропала?
– Только что. Минут двадцать назад, может, чуточку больше.
– О, кары небесные! – нахмурилась женщина. – Двадцать минут – это немало.
– Правда, – ответила Джулия. – Но если вы вдруг ее увидите…
– Конечно-конечно, я вам помогу, – женщина махнула рукой в сторону парковки. – Сейчас проверю автостоянку и сбегаю в библиотеку, у них на заднем дворе есть игровая площадка. Вдруг ваша девочка там?
