Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Много их, большую силу собрали, – усмехнулся Евпатий. – Купцам и не справиться с такой силой. Вырежут они утром всех поголовно в Посаде, разграбят обозы и в степи уйдут, по лесам тропами растекутся. А потом в Суроже[6] продадут добро, на оружие выменяют. Да женщин на Лукоморье[7] сведут на продажу, детишек, кого в живых оставят. Хочу вам сказать, други мои! – Голос Коловрата стал твердым. – Помните, с кем биться идете. Это псы ночные. Псы кровожадные. Они столько душ христианских погубили, что подумать страшно. И еще погубят, если мы их здесь не побьем, в этой низинке, в лесочках этих. Это псы без роду и без племени. Там и русичи, там и степняки, все, кто не трудом праведным, а разбоем, кровью людской живет. Помните, други, от кого народ свой оборонять пришли. Страшный враг у нас нынче!
– Так, может, сейчас и ударим? – предложил Полторак. – Они нас не ждут, из темноты мы, как волки, врежемся в стадо и подбрюшие им перережем.
– В темноте много не сделаешь, – отрицательно покачал головой Евпатий. – Если бы заранее разведали их силы. Да и управлять боем в темноте да в неизвестном месте трудно. Запомни, Полторак.
– Так что, дадим разбойникам на Посад напасть?
– Торопыга ты, – усмехнулся воевода. – Сделаем мы вот как…
Ночь прошла спокойно. Звезды мерцали над головой холодным блеском, и казалось, что их холод забирается под кольчуги, холодит железо мечей и наконечников копий. Кони дремали, опустив головы. А когда небо только-только стало светлеть над горизонтом, когда над рекой стал пушиться белый туман, в лагере дружинников уже никого не было.
Низинка, через которую проходила дорога, была обширной и одной стороной выходила к реке. Там, у самой воды, полтора десятка разномастно одетых воинов лежали на песке, ежась и кутаясь в шерстяные плащи. Дремавший у самого откоса бородатый детина прижимался щекой к древку короткого копья и боролся со сном. Его глаза слипались, он ронял голову на руки и снова поднимал ее, шепча проклятия и сплевывая себе под ноги. Тихая тень мелькнула на фоне чуть светлеющего звездного неба и упала на плечи бородача. Негромкий хрип, посыпались мелкие камни – и тело дозорного перестало биться. Поднявшийся на ноги дружинник вытер об одежду убитого нож и сунул его в ножны на поясе. Тихо и медленно он вытянул из ножен меч. Справа и слева от него по склону стали спускаться еще тени. Одна, вторая, третья, четвертая, пятая…
Кто-то из спавших на берегу поднял голову и позвал кого-то по имени. Больше он не смог произнести ни звука. Меч вошел ему в горло, и разбойник захлебнулся кровью, задергался под прижимающими его к песку коленями дружинника. Поднимались и опускались мечи. Тихо вскрикивали убиваемые сквозь ладони дружинников, зажимавших им рты. Тихо лязгнул металл, кто-то еще хрипел, а дружинники уже вытирали мечи об одежды своих жертв, совали их в ножны и начинали подниматься по склону снова наверх, к своим коням.
Евпатий сделал знак Полтораку, и молодой воин повел своих людей вдоль низинки. Десять самых метких лучников расположились в кустарнике наверху. А внизу было пока еще темно, даже не различались контуры человеческих тел. Евпатий ждал первых проблесков зари, ждал, когда чуть посветлеет, и тогда он начнет то, что можно сделать половиной сотни его воинов против превосходящих сил врага. Правда, врага злобного и беспощадного, но не столь умелого в открытом бою. Да и вооруженного кое-как. И командирами не обученного. В таких разбойных ватагах слабые и неумелые погибали сразу во время скоротечных схваток. Выживали и успешно грабили на дорогах те, у кого был талант во владении оружием, кто обладал силой, природной сметкой. И этим пренебрегать было нельзя. Евпатий ждал.
Небо светлело. Вот внизу зашевелились люди, кто-то надсадно кашлял, кто-то ворчал вполголоса, пинками поднимая своих же товарищей. Вот уже различимы стали фигуры людей, коней. Подавать команды голосом, имитировать крики животных и птиц Евпатий не всегда любил. Часто эти звуки скорее выдавали твои намерения, нежели их скрывали. И сейчас один из воинов по его команде ударил несколько раз кремнем по кресалу. Еще и еще. Сноп искр, хорошо видимый лучниками и притаившимися конниками и абсолютно невидимый из низинки разбойными дозорными, был приказом начинать.
Тихо пропели спущенные тетивы. Десяток стрел свистнули в полумраке раннего утра и исчезли внизу. Несколько дозорных разбойников повалились на землю с пронзенными стрелами шеями, грудью. Новые стрелы легли на луки, и снова тихо пропели спущенные тетивы. Несколько человек из активно двигавшихся в низинке и явно отдававших приказы упали с воплями и стонами. Начали кричать и метаться вооруженные люди вокруг них, поняв, что их обстреливают из луков. Еще немного, и первая паника уляжется, и схватившаяся за оружие толпа ринется наверх пешими и конными.
И в третий раз пропели тетивы луков, но теперь уже оперенные стрелы вонзились в крупы и шеи коней, собранных в нескольких местах коноводами. И тут же дикое ржание заполнило ночную балку, кони начали бить ногами, хрипеть и метаться от боли. Они били копытами, расталкивали других коней, топтали людей. Еще миг, и десятки лошадей уже метались среди людей, не давая тем разобраться в обстановке и понять, а где же враг. К воплям раненых животных теперь добавились истошные крики людей, бряцавших оружием, поспешно натягивающих кольчуги и другую бронь, кто какую имел.
И в этом шуме и гаме со стороны Гречевского Посада по дороге в низинку въехали конные. Двадцать пять дружинников молча пришпорили коней, развернулись в шеренгу и понеслись прямо на обезумевших лошадей, на мечущихся людей. Низко пригнувшись к гривам своих коней, держа в руках мечи, дружинники начали рассыпать по сторонам удары. Мечи секли и коней, и людей, внося панику и вселяя в сердца разбойников суеверный ужас. Двадцать пять умелых и хладнокровных воинов пронеслись по низинке из конца в конец и развернули своих коней. За ними остались распростертые тела. Вместе с лучниками они уменьшили число разбойников в низинке почти на треть. И еще больше внесли в их ряды паники.
Второй атакой дружинники внесли паники еще больше, потому что они теперь ударили с другой стороны. И потерявшим всякую ориентацию разбойникам теперь казалось, что их атаковали и с противоположной стороны, что их окружили и молчаливо истребляют. И произошло то, на что так рассчитывал Евпатий Коловрат: разбойники струсят. И они струсили! Кто-то вскакивал на коней, кто-то бежал к реке, а со склонов летели и летели новые стрелы, догоняя бежавших, сбивая с седел тех, кто пытался биться. И снова в шуме и криках по низинке смертельным вихрем пронеслись дружинники с окровавленными мечами. Летели наземь обезглавленные тела, падали люди с отрубленными руками, рассеченные надвое от ключицы и до пояса. Еще несколько минут, и все было кончено.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
