При этом в отчете говорилось, что женщины более методичны и расчетливы во время совершения преступлений. И чертовски аккуратны.
Поэтому всегда существовала вероятность того, что на свободе разгуливает намного больше женщин-серийных убийц, чем указано в статистике. Может, они просто слишком хорошо заметают следы.
Брукс потер переносицу:
— Думаю, к этому расследованию надо привлечь дока.
Колин застыл.
«Доком», упомянутым Бруксом, на самом деле, была женщина Гита. Доктор Эмили Дрейк. Известный в Атланте психиатр, а с недавнего времени и консультант полицейского департамента.
Да, было бы неплохо привлечь Эмили и узнать, что она думает об их привлекательной убийце.
Колин тихо произнес, не спуская глаз с подозреваемой:
— Да, наверное, стоит это сделать.
Но сначала… Тодд взял папку.
— Хочу посмотреть ее реакцию на снимки, а потом нужно будет пообщаться с клерком отеля. — Они сделали фотографии Кары по приезду в участок, надо будет добавить еще несколько снимков женщин с подобной внешностью и показать их парню для опознания.
Напарник кивнул:
— Уже отдал поручение. — Колин вздохнул. — Только я и сейчас могу сказать… Не думаю, что он сможет ее опознать. Даже если б не пялился все время на ее грудь… От парня за версту несло спиртом.
Брукс тоже это заметил.
— Ну, у нас нет особого выбора.
— Знаю. — В голосе Колина звучало отвращение, которое он испытывал к данной ситуации. Эх, они разговаривали почти как в старые добрые времена, до того, как им пришлось расследовать дело о Ночном Мяснике, и мир Брукса покатился в тартарары.
Тодд крепче сжал папку со снимками.
— Его скоро привезут в участок. Кто знает, может, нам повезет?
— Все возможно.
— Ну а пока давай выясним, что эта дамочка может нам поведать о Майкле Хаузе. — Потому что она была знакома с жертвой, Тодд и Колин поймали ее на этом. Брукс собирался узнать все секреты Кары.
Милая мордашка еще никогда не сбивала его с пути истинного. Не сможет и в этот раз.
Она была взбешена… и напугана. А от страха Кара бесилась еще сильнее.
Они на целый час оставили ее одну в комнатушке два на три метра. Время тянулось бесконечно долго, а Кара все сидела и ждала.
С Майклом случилось что-то ужасное. Глупо отрицать очевидное. И копы считали, что она в этом как-то замешана.
Ситуация, далекая от идеальной.
Кара принялась постукивать по деревянной поверхности стола. Ее изолировали сразу по прибытии в участок. Если бы девушке удалось увидеть хоть одного копа, она бы воспользовалась собственным даром. Нет, она не могла полностью подчинять себе сознание смертных — на такое способны только демоны десятого уровня — но Кара, как и другие ее сородичи, все еще могла загипнотизировать и посеять сомнения в умах податливых людей. Дар суккубов к гипнозу вызывал особую зависть у других Иных. Прямо сейчас у Кары витало несколько мыслишек, которые она с радостью бы…
Дверь комнаты распахнулась и громко ударилась о стену.
Кара резко втянула воздух, но тут же взяла себя в руки. Копам хотелось ее запугать, но черта с два она позволит им увидеть страх на своем лице.
Девушка нарочно приняла расслабленную позу и откинулась на стуле:
— Парни, что вас так задержало? — Будто она не была в курсе, что за ней наблюдали через дурацкое зеркало. Людишки. Всегда считают себя такими умными.
Но Кара знала, что они смотрят. Ну, не они.
Только первый из парочки. Человек. Брукс. Он не спускал с нее глаз. Поначалу Кара ощущала его взгляд, будто это было прикосновение. Потом она повернулась к зеркалу — Кара могла видеть сквозь защитные покровы — и увидела Брукса, стоящего напротив: кулаки сжаты, глаза прикованы к ней.
Его внимание только питало гнев девушки. Ее страх. И усиливало жар желания, которого Кара совсем не должна была испытывать.
«Парень хочет упрятать тебя в тюрьму. Соберись!» Проклятье, ей всегда было тяжело не думать о сексе.
А Брукс источал секс. Грубый, дикий секс. От которого женщины кричат во время оргазма.
Кара откашлялась. И поняла, что ни один из детективов так и не ответил на ее вопрос. Какой сюрприз, право слово.
Оборотень — девушка узнала, что его зовут Колин Гит; парень соизволил представиться по пути в участок — медленно пересек комнату и остановился у зеркальной стены. Прекрасное место, чтобы хорошо видеть все помещение и не загораживать вид тем, кто смотрит из потайной комнаты.
С другой стороны к ней подбирался Брукс. Он выдвинул один из двух свободных стульев; скрип ножек по полу был похож на пронзительный крик. Коп сел прямо напротив Кары и положил на стол между ними папку.
Девушка кинула взгляд на файл и почувствовала, как у нее начали потеть руки.
— Нам жаль, что мы так долго, — произнес Брукс. Его взгляд казался таким искренним…
«Лжец». Кара знала, что парню ни черта не жалко. Ожидание было одной из тактик полицейских. Одной из тех, которые девушка ненавидела.
— Я хотел собрать всю информацию, чтобы показать тебе, — Брукс улыбался теплой, дружелюбной улыбкой.
На руках девушки появились мурашки:
— Так ты этим занимаешься? — поинтересовалась она.
Он моргнул:
— Извини?
Кара продолжала отстукивать пальцами дробь по краю стола. Длинные и заостренные ногти девушки были покрыты ярко-красным лаком. Кара с трудом сдерживалась, чтобы не впиться ими в дерево.
— Я спросила, вот это… — она сделала паузу и махнула рукой сначала в его сторону, потом на стол, затем на оборотня, — то, чем ты обычно занимаешься?
— Это?
— Да, вся эта идиотская тягомотина, когда ты изображаешь из себя хорошего полицейского. Как будто тебе не плевать на то, что я думаю или хочу. — Кара покачала головой, и Тодд, как завороженный, посмотрел на ее волосы. — Должна сказать, что на меня это не действует. — Девушка отметила про себя, что притворялся Брукс отлично, и, скорее всего, с людьми это срабатывало. Но такие, как она — сверхъестественные создания — посчитали бы подобное поведение оскорбительной тратой времени.
Кара чувствовала запах его пота, видела гнев, мерцающий в глазах. За обманчивым дружелюбием скрывались несгибаемая воля и еле сдерживаемая ярость.
Хороший полицейский? Скорее уж взбешенный, жестокий кретин.
Кара подалась вперед, ударила ладонью по столешнице и поинтересовалась:
— Почему бы нам не отбросить все это притворство? Давай сразу перейдем к той части, где ты говоришь, какого хрена вытащил меня из дома посреди ночи.
