— Кроме королевы, никто ничего не может решить, — вздохнула Маргарита Пятнадцатая, отпивая вечерний чай из золочёной чашечки. — Поэтому приходится покинуть вас так скоро — всё на мне. Да и мой Георгий Девятый соскучился, наверное… Главное — не забывайте о правильном питании.
— Овсянка, овсянка и ещё раз овсянка, как говорит миссис Браун. А миссис Браун знает, что говорит.
Карета Маргариты Пятнадцатой быстро катила прочь, становясь всё меньше и меньше. Морковка смотрела, как она тает в вечернем сумраке, и думала о своём королевском имени. Рядом махали вслед удаляющейся карете родители. На мгновение Морковке показалось, что в глазах Маргариты Шестнадцатой блеснули слёзы.
А в тёмном небе, среди просыпанных, словно крошки, звёзд во всю светил молодой круассан.
О том, что положено говорить в таких случаях, история умалчивает. Зато не умалчивает она о том, от чего ломаются лифты.
МОРКОВКИНА СУББОТА
Маргарита Шестнадцатая уже к завтраку вышла во всём королевском великолепии: парадную причёску венчала парадная диадема, а на шее блестели лучшие из королевских бриллиантов.
— Сегодня к нам приезжает… — начал было Алоиз Третий.
— В гости? — Морковка лениво положила в карман пижамы пару печений для Шлёпы.
— С королевским визитом! — сказала Маргарита Шестнадцатая. — Сегодня к нам с королевским визитом приезжает его величество король Северного Соседнего Королевства. А также её величество королева и их высочества королевские близнецы.
— На северных оленях?
— На собачьих упряжках! — лукаво уточнил Алоиз Третий.
— И будет правильно, — продолжила Маргарита Шестнадцатая, — если ваше высочество соблаговолит оказать внимание их высочествам по всем нормам королевского этикета.
— Нельзя смеяться с набитым ртом… я помню, да… — зевнула Морковка. Но вдруг её глаза загорелись. — А что, и лифт будет работать?!
* * *
Лифт в королевском дворце включали по торжественным случаям. Можно было вдоволь покататься с первого этажа на третий, а потом с третьего — на первый и обратно. Королевским лифтёром служил старый индеец с седой косичкой, за которую
Морковка то и дело дёргала. Откуда взялся в Королевстве индеец, никто уже не помнил, да это и не важно. Красное Перо — так звали индейца — больше всего на свете любил петь. А пел он громко и без умолку. Только это и могло заставить Морковку наконец выйти из лифта и заняться чем-нибудь другим.
Правда, лифт иногда и сам ломался. Особенно часто это случалось, когда Морковка в восемнадцатый раз ехала на третий этаж.
В этот раз на третий этаж лифт не поехал: принцесса в парадном платье везла северных принцев Тука и Дука к себе в детскую на второй этаж. Предстояло знакомство высоких гостей с королевским хомяком.
* * *
Королевский хомяк был явно не готов к такому количеству посетителей и забился в свой домик. Близнецам это не понравилось. Не успела Морковка моргнуть, как Тук схватил клетку и принялся её трясти. На ковёр посыпались обрывки бумажек, древесная труха и прочий драгоценный мусор, но Шлёпа никак не вытряхивался из домика. Тогда Дук просунул руку через дверцу и попытался вытащить хомяка из домика силой. Он уже схватил его за заднюю лапку, когда ошалевший от ужаса Шлёпа цапнул принца за палец. Дук взвизгнул, а Тук от неожиданности выронил клетку. Королевский хомяк выскочил из клетки и бросился прочь из детской. За ним вниз по лестнице с улюлюканьем кинулись близнецы, а за близнецами — побледневшая Морковка.
Королевский хомяк был пойман уже на ступеньках крыльца и тут же… выброшен в фонтан в королевском саду! Довольные собой высочества отряхнули королевские панталоны и отправились кататься на лифте. Шлёпа тонул…
На счастье, поблизости оказались Марци и Панчик. Они опередили заплаканную принцессу, пытавшуюся нырнуть в фонтан за своим любимцем, и сами спасли королевского хомяка. Дрожащий и тощий Шлёпа был бережно вытерт салфеткой и отдан хозяйке для водворения в родную клетку.
Морковка уже закрывала дверцу клетки, как вдруг…
* * *
Вдруг стало почти тихо: старый лифт, громыхавший и скрипевший без остановки, внезапно остановился. Только Красное Перо самозабвенно пел свои индейские песни.
— Не может быть, — пробормотала Морковка. — Не может быть, чтобы это был уже восемнадцатый раз…
А дело было вот в чём. Марци верхом на Панчике дотянулся до электрического щитка и выключил лифт! Их северные высочества оказались запертыми где-то между вторым и третьим этажом и теперь имели удовольствие слушать пение Красного Пера до тех пор, пока их северные величества не хватятся своих чад!
Об этом поварята, хихикая, рассказали принцессе, когда та сбежала на первый этаж узнать, в чём дело.
«Вот что значит — настоящие друзья!» — подумала Морковка и, убедившись, что её рот не набит, рассмеялась.
Тихонько смеялись и поварята на кухне, помогая потом маме готовить пирог с яблоками.
* * *
— Пирог с яблоками сегодня особенно хорош, — сказал за ужином Алоиз Третий. — Да и визит дорогих северных гостей, по-моему, тоже удался. Вот только что же всё-таки случилось с лифтом?
Морковке показалось, что все вопросительно посмотрели на неё.
— Сломался, — пожала она плечами.
* * *
О том, что сказали северные родители, история умалчивает. Зато не умалчивает она о том, какое мороженое самое вкусное.
Это случилось в воскресенье…
МОРКОВКИНО ВОСКРЕСЕНЬЕ
В воскресенье Морковка Семнадцатая проснулась ни свет ни заря: ведь сегодня она поедет в гости к его величеству южному королю, у которого растут мандарины! К удивлению Маргариты Шестнадцатой, её высочество явилось к завтраку первой, да ещё в парадном платье и без Шлёпы. Выпив залпом своё какао с молоком, Морковка бросилась к карете занимать место у окна. Не важно, что в карете все места были у окна!
…Наконец, Алоиз Третий погрузил в карету все подарки, Маргарита Шестнадцатая отдала последние наставления смотрителю королевского замка, королевский кучер причмокнул, и карета тронулась. Морковка видела, как из кухни выбежали поварята и махали ей вслед. Впереди её ждала удивительная вечнотёплая страна мандаринов.
