Есть страна, где одни лишь чёрные камни и зола. Лучше держаться от неё подальше, чтобы вернуться домой невредимым. Её называют разными именами — адское, подземное, тартарары, пекло. К ней перекинут волосяной мост. Она делится на маленькие царства — садэвети, сакудианети, сачинкети, сакаджети, — где прячутся злые духи. Они набираются сил, чтоб потом выбраться на поверхность и навредить людям, даже друг друга не щадят. Раз в год собираются на высокой горе, Мабикони.
Дэвы
Мир только создавался. А дэвы в глубине гор уже кузницу устраивали, пламя из пасти изрыгали и огнём горы разжигали, вонючий запах из ноздрей испускали, щёки раздували и сопели. Как кузнечные меха. Они раскалённые скалы из земли вырывали и в воду кидали. У них даже имена подходящие были: Стихион, Громило, Горнодув, Главоглот, Скалодер. Если б не сыновья божьи, несдобровать бы народу. Испугались дэвы, скукожились, сгорбились, под землю ушли, а то и вовсе стёрлись с лица земли. Их потомки тоже не отличались порядочностью — грязные, оборванные, полуголые, волосатые, чесались, ковырялись в носу, обгрызали ногти, слюнявились, сквернословили. А о себе имели высокое мнение. Их сила в голове была, а голова — в миске. Неудобство доставляли и рога, которые трудно было чесать огромными лапами, а сколько рогов могло быть на трёх, шести, девяти, двенадцати головах, посчитайте сами, а ведь у некоторых на каждой голове росли по три, а то и больше рога… Не лучше обстояло дело и с глазами — встречались одноглазые, трёхглазые, даже семнадцатиглазые.
Один голову себе раскалённым железным обручем обхватил, другой железным посохом размахивал, опустошая огромные миски с варевом, жирную посуду на голову нахлобучивали, а стекающий на волосатое лицо жир слизывали и изрыгали. И обжору Балтакву обжорство погубило. Чтобы земля от страха содрогалась, дэвы громыхали огромными котлами, звуки от ударов до Гудамакары (Гудамакара — деревня высоко в горах) доходили. Пустые головы глупцов и безмозглых сколько ни рубили, на их месте появлялись новые, и те такие же бестолковые, тупые и дурные, как и предыдущие. Зато бахвалились дэвы недюжинной силой — похищали женщин, воду, земли прихватывали. Ударят человека-богатыря, втопчут в землю по колено — успеть бы ему выскочить да самого дэва по пояс втоптать, да ещё и голову отрубить, а то дэв огромными ногами затопчет и землёй засыплет. Какими бы плохими они ни были, а для их матушки лучше сыновей на свете не нашлось бы. Несдобровать тому, кто хоть слово недоброе в их адрес сказал бы или малейший вред причинил бы её любимчикам — Бачичаури, Шавшалике, Мифе. Сыновьям в огромном бездонном котле еду варила, тяжёлым пестом помешивала, и горе тому, кто дурно о сыновьях отозвался: ударит по голове — свет мраком покажется. Сами дэвы своих матерей ужас как боялись. Поведёт бровью — сразу в трубу вылетали.
Постепенно напуганные божьими сыновьями потомки дэвов вконец обленились, опустились, раздулись от безделья — отрастили пузо, разжирели, дни и ночи в играх проводили, переворачивались с боку на бок, не осталось у них желание ни женщин похищать, ни воду перекрывать, ни железо ковать. Самое большое, на что они были способны, — наигрывать на чонгури и в барабан бить. Тут уж им равных не находилось. Так время проводили — пили, ели, пели и о своих временах слёзы лили. Что ж, времена меняются. «Сегодня ты, а завтра — я».
Каджи
Каджаветское царство в пустынной, скалистой местности расположено. Туда не всем удаётся добраться, да и не надо — хуже и угрюмее мест не найти, а каджей лучше совсем не видеть: от таких страшилищ ужас нападает — лохматые, длинноухие, на тонких кривых ногах с вывороченными стопами, грязными когтями, чёрными чешуйчатыми крыльями от самой шеи. Коль случайно встретишь смело надо крикнуть: «Каджи — вон! Ангел в дом!» Каджи священные места ненавидят, ангелов и божьих детей не выносят. Всё наоборот воспринимают: разбери тонэ — значит, надо испечь хлеб, разбей кувшин — иди за водой, поломай посуду — кашу свари.
