– Лизка-Ириска! Лови! Я скоро приду!
– Куда? – повернула голову Карина. – Рыжик, вернись! Палыч велел всем ждать его здесь! Слышишь?
– Не бойся, не пропаду!
– Верещагин, я кому сказала! – напустила на себя строгость Смирнова.
– Бывай! – махнул рукой Рыжик. – И не трогай баркаса, взорвешься!
Антон надел лыжи и тоже скрылся за деревьями. Только шел он в противоположную сторону от поселка, куда направился Олег Павлович с Андрюхой. Шел он к лыжне, по которой проехали девчонки на лошадях.
Кажется, светловолосая Машка говорила, что они два раза ездят этим маршрутом. Они же скачут по всему лесу. А если они видели Рыбкина? Тогда это будут первые свидетели, кто видел его последним.
В отличие от Рыбкина Антон не верил ни в потусторонние явления, ни в магическую силу. Если Мишка куда-то пропал, то все было просто – либо он за кем-то ушел, либо его кто-то увел.
В лесу стояла звенящая тишина. Солнце клонилось к закату, в его свете деревья казались хрустально-прозрачными. Верещагин прокатился туда-сюда по узким тропинкам, но никто ни догонять, ни скакать навстречу ему не собирался.
Он выехал на просеку, к тому месту, где утром они встретились с наездницами.
То ли мороз стал сильнее, то ли у людей желание пропало, только в лесу никого не было. Ни одного человека.
Лошади появились с наступлением сумерек. Антон не услышал их, скорее почувствовал, что они приближаются. Сначала чуть дрогнула земля. Потом раздался топот, захрустел мерзлый снег, и из-за поворота вылетел белый конь.
– Дорогу! – раздался звонкий голос.
– Стой! – Антон выскочил на лыжню, размахивая палками.
– Идиот!
Белый конь шарахнулся в сторону, всадника приподняло, мотнуло в седле, но он усидел. Бегущий за ним гнедой конь, не ожидавший такой резкой остановки, упал мордой на круп белого, отчего тот взбрыкнул. Тяжелые копыта ударили в грудь гнедого коня. Он сошел с тропинки и, утонув в снегу, стал заваливаться на Антона. Третий, рыжий, конь резко остановился, встал на дыбы, сбросил всадника и затрусил прочь.
– Ты чего, совсем больной? – раздался девичий голос. На белом коне сидела Маша, светловолосая девчонка со злыми беспокойными глазами. – Ты бы еще под копыта прыгнул! Палками он машет! Иди, лови теперь Гравера!
Все произошло так быстро, что Антон ничего не успел понять. У его ног сидела женщина лет сорока и, близоруко щурясь, шарила вокруг себя. Шапка с ее головы упала.
– Лена, что с тобой?
К великому удивлению Антона, на высоком гнедом коне сидел мужчина, маленький, толстенький, с усами. Он забавно болтался в седле, с трудом удерживая себя в нем. Ни с хвостиком, ни с челкой девчонок не было. М-да, а Антон-то собирался говорить именно с ними. Про себя он решил, что белобрысая Машка не станет с ним разговаривать. Уж больно строгая она была на вид.
– Опять очки упали, – сокрушенно покачала головой женщина.
– Держи! – крикнули у Верещагина над головой, и он на всякий случай втянул голову в плечи.
Машка соскочила с коня, всучила в онемевшие руки Антона повод и зашагала вслед за убежавшей лошадью. Рыжик покосился на животное. Вблизи конь казался огромным, как танк, и невероятно свирепым. Конь с шумом выдохнул воздух и потянулся к зеленой еловой ветке.
– Стой, куда? – Антон попытался сделать шаг, споткнулся, зацепился одной лыжей за другую.
Конь недовольно покосился на него и фыркнул.
Мужчина и женщина копались в сугробе – им никак не удавалось отыскать очки.
– А где остальные девочки? – спросил Антон, тоже начав выглядывать в снегу золотистую оправу.
– Мы прокат, – женщина оторвалась от своих поисков. – Катаемся здесь, а девочки на конюшне остались.
Белый конь опять потянул его к ветке. В этот раз лыжи стояли правильно, и Антон просто поехал в ту сторону, куда его влекли.
– Голову ему не давай опускать! – издалека рявкнула Машка. Она уже поймала сбежавшего Гравера и шла обратно. – Подними, подними ему голову.
Конь наклонился, подбирая со снега осыпавшиеся иголки. Антон подставил под его шею плечо, пытаясь приподнять голову. Но конь мотнул мордой, и Верещагин отъехал от него в сторону.
– Все нашли? – Девочка грозно посмотрела на женщину, и та покорно кивнула. – Держите Гравера. Сесть сможете? – Женщина опять кивнула. – Ваня, – всплеснула руками Машка, поворачиваясь к белому коню, – почему ты опять весь в зелени?!
Девочка вырвала повод из рук Антона, легко вскочила в седло.
– А где остальные? – Забывшись, Верещагин подошел совсем близко к коню. – Помнишь, вы утром скакали?
– Утром? – Машка на мгновение задумалась. – Зачем тебе? Предположим, на конюшне они.
– Слушай, тут друг у меня пропал, – доверительно зашептал Рыжик, привставая на цыпочки и хватаясь за болтающуюся уздечку. – С нами на лыжах пошел, отстал и потерялся. Ты его не видела?
– Не было никого. – Маша явно не собиралась с ним разговаривать, она дернула повод из рук Верещагина, слегка коснулась боков лошади пятками.
– Тут еще девчонка ходила со старой лошадью. – Антон сделал несколько неуклюжих шагов рядом с конем, тот недовольно покосился на такого спутника. – Она не ваша?
– С Затоком? – В голосе девочки появился интерес. – Где вы их видели?
– Утром. Они были там, где вы обычно не скачете.
– А! – Интерес Маши тут же угас. – Это тебе показалось, не было там никого.
– Как это? – От удивления Верещагин выпустил уздечку. Освободившийся конь резво зашагал вперед.
– А так. Миражи там ходят, а на самом деле никого нет, – через плечо бросила Маша. – Кажется только. Вообще не стоит туда ходить, гиблое место. Там призраки живут. И они очень не любят лыжников. Ну, бывай!
Девочка обернулась, посмотрела, сидят ли в седлах мужчина с женщиной, и вся их процессия с шага перешла на рысь.
Антон озадаченно топтался на тропинке – он опять ничего не понял. Какие призраки, какое место? Мишка-то куда делся?
Олег Павлович с Андрюхой пришли под вечер, недовольные и злые, – Рыбкина они не нашли. Выяснить что-нибудь им тоже не удалось.
Вечером у костра держали совет. По-хорошему надо было уезжать отсюда и заявить об исчезновении Мишки в милицию. Но все равно раньше чем через три дня милиционеры Рыбкина искать не начнут. С другой стороны, Мишка мог еще появиться. И если он вернется, то придет именно сюда, к палаткам. А значит, нужно остаться и ждать его здесь.
Понурые ребята сидели молчаливым кружком, боясь поднять друг на друга глаза. Неудачно все складывалось. Вместо веселых выходных получались какие-то тягомотные мучения с ожиданием непонятно чего.
Становилось холоднее. Костер гореть отказывался, только время от времени вспыхивал, каждую секунду норовя погаснуть окончательно.
