…А на следующий день я выяснила, что дико боюсь лифтов. И потом ещё много лет даже на девятый этаж к друзьям ходила пешком, если у меня не было попутчиков, которые могли бы отвлекать меня во время подъёма разговорами…
Я осторожно освободила руку из ладоней Стэнна и, отвернувшись, обеими руками начала гладить громко мурлычущего зверя.
– Так вот почему я боюсь замкнутого пространства, – я не поворачивалась, спиной чувствуя внимательный взгляд Стэнна. – Знаешь, я долгое время в лифтах ездить боялась. В детстве нравилось в них кататься, а потом – как отрезало. И до сих пор, собственно, их не люблю. А сейчас вспомнила, как мне было страшно в этой маленькой пещерке, где я сидела под потрескивающим камнем и молилась, чтобы он не свалился и не придавил меня. А потом мне захотелось исчезнуть оттуда, вернуться домой. И я проснулась. И напрочь забыла свой сон. Помнила только, что снилось что-то страшное, и очень не хотела туда возвращаться. Наверное, поэтому мне этот сон и перестал сниться.
– Наверное…
Стэнн подошёл, встав у меня за спиной, и положил мне руки на плечи.
– Но сейчас ты здесь, и я очень этому рад.
– Я тоже рада, – взглянув на него через плечо, улыбнулась я. – А ещё я рада тому, что мне не придётся пешком топать. Ты ведь довезёшь меня, правда?
– Конечно! Залезай!
– Милый зверь! – обратилась я к гепарду. – Ты прокатишь меня до города?
«Милый зверь» боднул меня головой так, что я покачнулась, и зевнул, показав все свои великолепные острые зубы.
Я сочла это знаком согласия и с помощью Стэнна уселась на мягкую кожаную попону, которой была покрыта спина этого необычного средства передвижения. Стэнн уселся сзади и тронул поводья.
– Мы ведь не торопимся? – спросил он. – Мурлыка может прогуляться не спеша?
– Ты так и зовёшь его Мурлыкой? – рассмеялась я. – Такой зверюга вымахал!
– Конечно, – улыбнулся Стэнн. – Это же ты его так назвала. А я ничего менять уже не стал…
…Мы нашли этого крохотного, ещё слепого, котёнка, когда гуляли по лесу. Он лежал под корнями упавшего вигнума и плакал, как маленький ребёнок.
– Смотри, какая кроха! – я кинулась было к нему, но Стэнн схватил меня за руку:
– Подожди!
Он внимательно огляделся по сторонам:
– Вдруг тут мать поблизости. Пошли-ка лучше отсюда.
– Стэнн, он даже не в норе! Если бы мать была рядом, она бы давно прибежала. Что-то случилось. Слышишь, как он пищит? Буквально из последних сил.
Жалобный плач котёнка перемежался горькими всхлипываниями.
Стэнн снова оглянулся.
– Да. Наверное, ты права.
Мы подошли к малышу. Я взяла его на руки:
– Стэнн! Он худой, как велосипед! У него все косточки прощупываются! Его надо срочно накормить, не то он умрёт от голода!
Будто в подтверждение моих слов котёнок, нашарив мой палец, начал его сосать, но сил у него уже не было даже на это и, сделав пару сосательных движений, он тихонечко заскулил, жалуясь на судьбу.
Сердце у меня заныло:
– Стэнн, бежим скорее! Его спасать надо!
– Бежим!
И мы со всех ног кинулись на полянку, на которой оставили чудо техники, сделанное Стэнном по моим чертежам и описаниям – велосипед. До моего появления такого транспорта в этом Мире не было. Ну, а чтобы мы могли ездить на нём вдвоём, Стэнн его сразу и модифицировал, удлинив раму и сделав двойное седло.
Вскочив на велосипед, Стэнн побил все рекорды скорости. Мне иногда казалось, что колёса отрываются от земли и летят над тропинкой. Хотя, кто его знает, может, так оно и было. Стэнн уже тогда неплохо колдовал. Врождённый талант, как однажды выразился про его способности друг семьи, Главный Маг Высшей Школы Магии и Колдовства Атулис Гусоас.
Дома первым делом мы накормили малыша молоком. Лакать он ещё не умел, поэтому сначала, пока Стэнн носился по дому в поисках какого-нибудь приспособления для кормления, я кормила кроху с пальца: обмакивала его в молоко и давала котёнку его облизать. Потом Стэнн нашёл, наконец, пипетку, и дело пошло веселее. Вскоре маленький обжорка перестал чавкать и упал на спинку, кверху тугим, как барабан, пузиком. Я пощекотала его животик, почесала за ушком, и он, довольный жизнью, вдруг громко замурлыкал, будто моторчик включили.
Я рассмеялась:
– Ах, ты, мурлыка!
– Мурлыка? – переспросил Стэнн. – А что, давай так и назовём.
Так и стала наша находка Мурлыкой…
Я снова ласково погладила Мурлыку по крепкому загривку и повернулась к Стэнну:
– А как этот зверь называется? Никак вспомнить не могу.
– Гепьерд
– Гепьерд Мурлыка… Смешно звучит, – улыбнулась я. – Удивительно, что он меня вспомнил. Через столько-то лет.
– Он очень скучал по тебе, когда ты пропала. Ты ж для него второй мамой стала.
– Это да… – я снова погрузилась в воспоминания.
…Мурлыка рос очень быстро. Так быстро, что уже через полгода был мне по пояс, а, встав на задние лапы и положив передние мне на плечи, запросто вылизывал мою макушку. Хотя от этого выражения любви и преданности я всегда старалась увернуться. Он давно перестал пить молоко и перешёл на мясной рацион. Хотя этот обжорка не брезговал и кашами, пирогами, да и вообще обладал удивительной всеядностью. Впрочем, Стэнн никогда не перекармливал его, очень строго следил за его питанием и всегда ругал меня, когда я, не выдержав просящего взгляда чёрных раскосых глаз, пыталась подсунуть Мурлыке добавочный кусочек.
– Ты хочешь раскормить его до размеров свиньи и потом продать на мясо? – строго вопрошал он, в очередной раз делая мне выговор. – Это – дикий зверь. Он должен быть сильным, гибким и выносливым. А ты его балуешь.
– Ну, какой же он дикий? – жалобно ныла я. – Он живёт в твоём доме, ты его кормишь. Кличка у него смешная. Вполне домашнее животное.
– Жизнь длинная, мало ли как повернётся, – туманно объяснял Стэнн и грозил Мурлыке пальцем: – Ты опять к мамке подлизываешься? Знаешь, что она тебе отказать не может!
Мурлыка, обиженно мявкнув, уходил спать на свою лежанку, а я обзывала Стэнна тираном и деспотом, впрочем, в глубине души виновато понимая, что в данном случае прав он, а не я.
С первого же дня Стэнн начал дрессировать котёнка. Как ни странно, гепьерд оказался очень способным учеником, что бы ни говорили учёные мужи, заявляя, что эти звери абсолютно не поддаются дрессировке. Может, тут сыграла свою роль наша любовь к этому маленькому зверёнышу, или то, что мы его взяли к людям совсем крохотным, а может, Стэнн подколдовывал… не знаю. Но Мурлыка охотно разучивал все трюки, которые показывал Стэнн, радостно приветствовал гостей, подавая им лапу, и шокировал всех, с разбегу в прыжке снимая с посетителей головные уборы и складывая их на полку для шляп. Пока гости приходили в себя, мы со Стэнном утаскивали Мурлыку из прихожей в дальние комнаты и там ржали, как ненормальные, вспоминая растерянные лица посетителей. Впрочем, подобная забава нам быстро надоела. Да и гости вскоре привыкли к этим выходкам и перестали пугаться. Всё-таки, к отцу Стэнна, занимавшего должность Главного Королевского Колдуна, приходили не слабонервные барышни, а такие же колдуны и маги, поэтому и всерьёз напугать их было довольно проблематично.
