Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156
— Это, наверное, хроническое…
— Да, это всегда было, помните у Розанова: у одних «дорогая Германия», у других «любимая Франция», а у нас — «проклятая Россия». Это всегда было, но были и те, кто стоял на охранительных позициях. В чем, например, был смысл славянофильства? В укреплении национального государства, в обращении к русским корням, которые старательно искоренялись «жадною толпой, стоящею у трона» и состоящей по преимуществу из немцев, поляков и «разных прочих шведов»…
Писатели и ПИПы
— Если обратиться к вашей писательской деятельности, то складывается впечатление, что популярность ваша несколько волнообразна. Всплеск популярности в восьмидесятых, потом некоторое затишье, сейчас снова ваши книги являются одними из самых рейтинговых. С чем это, на ваш взгляд, связано?
— Волнообразность — природная закономерность. И писательский труд тут не исключение. Но совсем уж провального времени у меня не было… Даже в самые тяжелые для нормальной литературы годы (например, в начале девяностых, когда людям было не до чтения — выжить бы!), у меня очень неплохо разошлись сборник «Сто дней до приказа» и новая повесть «Демгородок»… Конечно, в те годы я со своими взглядами оказался в определенной информационной блокаде, и о моих новых книгах просто неоткуда было узнать. «Литературка» после моей антиельцинской статьи «Оппозиция умерла. Да здравствует оппозиция!» вообще не упоминала моего имени. Для «Нового мира» я был слишком национален. Для «Нашего современника» не достаточно национален. Кроме того, у моих издателей оказалась не очень хорошая система распространения, и мои книги расходились в основном в Москве и Питере, а до регионов они, как правило, не доходили. Иной раз на читательской конференции где-нибудь в Пензе меня спрашивали: «Почему вы после девяносто первого не выпустили ни одной книги? Вас не печатают?» Сейчас, конечно, издатели другие и ситуация другая. Сказалось и то, что читатель уже перенасытился развлекательной литературой, тем, что я называю «ПИПовская книжная продукция». ПИП — это персонифицированный издательский проект. Есть серьезная литература, которая развивает язык, двигает жанр, занимается социально-нравственным анализом, является своего рода сейсмографом политической жизни… А ПИПы — это просто словесный продукт, заключенный в яркую обложку, это доходная профессия, но она к литературе не имеет никакого отношения. Точно так же, как кроссворд…
— А как вы относитесь к Акунину?
— Акунин — это приличный вариант «ПИПа»: образованный человек, японист, пишет простым, небогатым, но достаточно грамотным языком. Но не более того. Чтобы понять коммерческую природу его «исторических» детективов, достаточно сравнить его с настоящим историческим писателем, скажем, с Пикулем. С помощью таких, как Акунин, у нас идет продуманное и абсолютно спланированное вытеснение из общественного сознания настоящих писателей «ПИПами». Ведь «ПИП» политически безвреден. Вы слышали от Акунина, чтобы он хоть раз дал какой-то комментарий к политической жизни страны, к каким-то экономическим процессам, культурным событиям? Никогда! Он будет говорить про своего Фандорина, еще про что-то, про то, какая у него трава на лужайке перед домом, куда он с женой съездил отдохнуть… Но только не о главном. Главная задача писателя и литературы, как ее всегда понимали в России, — будить мысль и совесть современников, противостоять власти, попирающей маленького человека. Акунину это не важно. Зато в день его пятидесятилетия чуть ли не все центральные газеты вышли с его портретом на первой полосе! Во время недавнего юбилея Солженицына вы много видели его портретов на первой полосе? Я не видел. Умер Розов. Вообще не заметили. Было 175-летие великого Лескова. Замолчали… А пятидесятилетие Акунина — это большое событие! Случайно? Конечно, нет! Ибо Акунин — это… такой Демьян Бедный нашего времени. А Демьян, между прочим, в двадцатые годы жил в Кремле, пока Сталин его оттуда не выпер. Так вот, задача «ЛГ» — напоминать о том, кто есть кто на самом деле. Мы пытаемся вернуть нормальную картину литературного процесса, нормальную творческую иерархию в сознание по крайней мере преподавателей-филологов. Потому что уже у многих поехала крыша. Ведь если в телевизоре козодоем кричит Пригов — то вроде как он и есть главный сегодня поэт. Давайте его анализировать. А что там анализировать-то? Как, собственно, нечего анализировать у Акунина. Ведь в чем отличие писателя от ПИПа? Писатель, даже самый плохонький, он все равно пытается разобраться в мире и в себе. Это его задача. А потом он уже думает про гонорар и проч. А ПИП сразу думает о том, что книга должна продаться и принести доход.
«Герой в первую очередь должен быть живым…»
— Ваши главные герои… Кто они для вас? Как вы их выстраиваете?
— Понимаете, в жизни ведь нет литературных героев — положительных или отрицательных. В жизни — просто люди. Я хоть и гротескный, но реалист, и я считаю, что литературный герой должен быть в первую очередь живым, ощущаться читателем как полноценная личность. Потому-то у меня не бывает чисто положительных, или чисто отрицательных персонажей. Все как в жизни…
— Как вы относитесь к экранизации своих произведений?
— Я считаю, что экранизация — это неуправляемый процесс, как землетрясение. И все попытки вмешаться в создание фильма ни к чему не приводят… Мой опыт (а у меня почти все экранизировано) подсказывает: бесполезно. Поэтому надо просто довериться Судьбе и ждать, что получится. Вообще, каждая постановка «по мотивам» или экранизация — это новое прочтение текста. Мало того, что произведение переводится из одной знаковой системы в другую, так это еще делается режиссером, человеком с другим опытом, мировоззрением, эстетическими принципами… Надо ли удивляться тому, что потом, на премьере, глядишь кино и не узнаешь самого себя. Главное, что может сделать для писателя экранизация, — это заставить того, кто еще тебя не читал, прочитать, а того, кто читал когда-то, — перечитать… Это не мало!
— Юрий Михайлович, а как строятся ваши отношения с читателями?
— Я часто встречаюсь со своими читателями, много писем приходит. Вот недавно пришло письмо от одной дамы с благодарностью за бережное отношение к природе (после прочтения «Грибного царя»), за то, что я знаю названия трав, грибов и т. д. «Но, — посоветовала она, — все-таки не следует называть „стрижами“ ласточек-береговушек…» Я сразу же сел и исправил — у меня как раз корректура была под рукой… И очень ей даже благодарен…
Беседовали Г. НАУМОВ, С. ДУДКОВА и Г. ПОПОВ. «Вечерний Волгоград», 26 мая 2006 г. «Есть виды зла, которые жиреют от публичности»
Недавно гостем Клуба читателей «Книжный двор» был писатель, публицист, главный редактор «Литературной газеты» Юрий ПОЛЯКОВ. Автор «ЧП районного масштаба», «Сто дней до приказа», «Апофегей», «Козленок в молоке» и других популярных произведений представил в Казани свой новый остросюжетный роман «Грибной царь».
— Меня, как всякого человека, воспитанного на идее неотвратимости прогресса и торжества добра, смолоду согревала мысль, что вот если я честно напишу о проблемах, недостатках, язвах, то они, не выдержав света правды, исчезнут, испепелятся… Но оказалось, есть виды зла, которые от гласности и публичности только жиреют. Это открытие я сделал уже в постсоветскую эпоху. И бороться с этим злом нужно не гласностью, а совершенно другими, жесткими мерами — если не замалчивая, то хотя бы не раздувая это зло…
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 156
