Отец продолжал хмуриться.
– Присмотрю так, как будто она мне родная дочь, – сердечным тоном ответил тот.
Она видела, как королевский стюард спешно провел ее отца к шатру и приподнял тяжелый, расшитый узорами полог. Человек-бык, Тилман, так и не вышел оттуда. Так что теперь в шатре они были втроем.
3
Эдмунд отошел от нее на пару шагов. Хоть она и не испытывала особого расположения к этому человеку с печально обвисшими, всклокоченными усами и томным взглядом, но он все же был родственником, пусть дальним, и отец попросил его быть защитным барьером между нею и остальными присутствующими. Она постаралась выпрямить спину и сложила руки так, как это понравилось бы Абархильд.
– Как вы поживаете, кузен Эдмунд?
– Выходит, говорить ты все-таки умеешь. – Он вздохнул. – Довольно неплохо поживаю, кузина Элфрун. Довольно неплохо. Расскажи мне, как идут дела в Донмуте. У вас по-прежнему работает тот славный кузнец?
– Кутред? – Она и сама знала, что у них в Донмуте люди хорошие, но было приятно, что и в остальном мире отметили это. – Да, он по-прежнему у нас. К тому же теперь вместе с ним в кузнице трудится его сын.
Эдмунд покачал головой:
– Твоему отцу повезло. Кузнец, стюард, пастух – у вас в Донмуте замечательная команда. А Видиа, вашего егеря, приглашает сам король. Надеюсь, Радмер ценит это благословение Господне?
Она кивнула.
– Скажи мне еще вот что. Твой отец ничего не говорил о том, что намеревается снова жениться?
– Нет! – От испуга она едва не вскрикнула.
– Совсем ничего? Правда? Прошло уже несколько лет.
Элфрун знала точно, сколько времени уже нет ее матери.
– По крайней мере тебе не говорил. – Эдмунд провел языком по нижнему краю усов. – А как насчет того, чтобы назвать своего наследника?
Она отрицательно покачала головой, чувствуя себя все более неловко под этим потоком вопросов.
– Ладно-ладно. – Несколько мгновений он внимательно смотрел на нее, словно что-то просчитывая в уме. – Но ведь у твоего дяди-священника есть сын или даже два, которые могли бы стать наследниками, верно? Так должны выпасть кости?
И в тот же миг Элфрун возненавидела его – и за этот злобный намек в его голосе, и за то, что усы топорщились над его ртом так, что даже не было видно губ, когда он говорил.
– Сын у него один, – холодно сказала она и с раздражением вспомнила, как Атульф самодовольно ухмыльнулся ей на прощанье.
– Всего один? Правда? – хохотнул Эдмунд. – А теперь, когда Ингельд должен покинуть Йорк, чтобы возглавить церковь в Донмуте, думаю, у него вообще нет шансов завести еще детей. За каждым его шагом будет внимательно следить твой отец. Забавно! – Внезапно он склонился над ней, причем так низко, что стали видны красные прожилки на его глазных яблоках и глубокие поры на кончике носа. – Хочешь совет? Не позволяй Радмеру, – он мотнул головой в сторону королевского шатра, – дать тебе увянуть дома. А он попытается держать тебя взаперти, поверь, и просто потому, что ему так удобно. Я его знаю. – Эдмунд сплюнул на траву. – Он должен выдать тебя замуж. Ты поднимаешься в цене. – Он сел рядом с ней, плотно прижавшись к ней бедром, и наклонился еще ближе, так что она даже почувствовала запах жареного мяса и пива, исходивший из его рта. – А ты готова быть с мужчиной? Ты пока маленькая и тощая, но в этом деле заранее никогда ничего не определишь. В Донмуте любая девушка может расцвести и стать привлекательной.
Испытывая отвращение из-за такой его близости, она осторожно отодвинулась от него, насколько это было возможно, чтобы не показаться грубой, и он рассмеялся.
– Мой отец попросил вас приглядывать за мной, – сухо заметила она.
– Да, попросил. – Он смерил ее с головы до ног таким взглядом, что у нее по спине побежали мурашки. – Что я как раз и делаю. А тебе известно, как люди называют Радмера?
– Как называют? Волком Короля.
– Правильно. Волком Короля. А знаешь почему?
Он начал клониться к ней, а она еще на дюйм отодвинулась к краю скамьи и, чтобы удержать его на расстоянии, быстро заговорила, повторяя то, что слышала в их имении:
– Потому что Донмут – ворота Нортумбрии, а он охраняет их. Если удержать реку и ее устье, королевство будет сильным.
– И он не только охраняет, этот любимый волк Осберта. – Похоже, что мысль эта показалась ему забавной. – Радмер в угоду королю в течение двадцати лет рычал и щелкал зубами на чужаков. Он гордый. Он должен быть гордым. – Эдмунд отвернулся, чтобы взглянуть на шатер короля. – Но после возвращения Тилмона он рычать не станет. Он захочет впиться ему в горло. – Он рассмеялся. – Захватывающие времена!
Он по-прежнему сидел слишком близко к ней. Элфрун чувствовала тепло и тяжесть прижимавшегося к ней тела; но теперь она сидела уже на самом краю скамьи, и этот жесткий край больно впивался ей в правую ягодицу. Еще немного, и она вообще свалится. Ей очень хотелось встать и уйти, но Абархильд была бы шокирована таким непочтительным по отношению к родственнику поведением.
А вдруг он пойдет за ней, накричит на нее, да так, что на них станут все глазеть?
Поэтому она, молча и едва дыша, просто сосредоточилась на своих сомкнутых пальцах, изучая бледно-розовые полумесяцы на собственных ногтях. Эдмунд что-то спросил, но она не разобрала и продолжала сидеть, крепко сжав губы. Наконец, к своему огромному облегчению, она почувствовала, как скамья немного накренилась, – он встал. Когда же она осмелилась поднять глаза, то увидела, что он уже присоединился к небольшой группе придворных, топтавшихся у дальнего края королевского шатра. Тихое бормотание, косые взгляды – некоторые из них были брошены в ее сторону, выразительные жесты.
Но дело явно было не в ней. Нортумбрианские военачальники, тэны и придворные вместе со всеми остальными королевскими приспешниками собирались уже в бóльшие группы. В ответ люди Тилмона стали плотнее.
Однако юноша отошел в сторонку вместе с гнедой кобылой и сейчас прогуливал ее, прохаживаясь взад-вперед. Элфрун рассматривала изящные линии лошади, настороженно вытянутые вперед уши, гладкие копыта, блестящую под солнцем шкуру – она была совсем не похожа на Мару или Эппл. Грациозная посадка головы делала ее похожей на птицу, равно как и короткий, семенящий шаг. Парень, должно быть, часами стриг ей гриву, расчесывал ее, смазывал маслом. Он повернул голову в ее сторону, и она быстро отвела глаза, чтобы снова не встретиться с ним взглядом. Было бы здорово еще раз посостязаться с этой лошадкой, хотя у Мары не было ни единого шанса обойти ее.
Милые лохматые Мара и Эппл… Внезапно Элфрун почувствовала угрызения совести. Разве можно было доверить Атульфу уход за пони, когда такое сборище по случаю праздника предлагает столько соблазнов и развлечений? Она взглянула на полог, закрывавший вход в королевский шатер. Сколько еще все это может продлиться? Она быстро – она бегом.
