— Только эти? Больше ничего?
— Не знаю, я не искала. Но там могут быть еще. Это решило бы все ваши проблемы.
Граф молча смотрел на три золотые монеты.
— Отведете меня туда, где нашли их? Мне не терпится узнать, что там на самом деле.
— Не думаю, что вам следует питать слишком много надежд, — мягко сказала Рена. — У меня предчувствие, что монеты положил туда из благодарности какой-то человек, на чьи молитвы был получен ответ.
— Вы за ними туда ходили?
Рена покачала головой.
— Нет, я ходила туда кое о чем попросить. Как и у вас, у меня нет ни гроша; мой отец умер, и мне нужно найти какой-нибудь способ зарабатывать деньги.
Молодой человек уставился на нее в недоумении.
— Вы настолько бедны? И у вас даже не возникло искушения оставить монеты себе?!
— О да, — тихо сказала девушка, — искушение было. Она поднялась, чтобы прекратить дальнейшую дискуссию на эту тему. — Пойдемте?
Граф собирался было вновь отпустить какое-то легкомысленное замечание, но что-то в побледневшем лице Рены заставило его промолчать.
— Если вы любезно укажете мне дорогу, — сказал он, — я буду благодарен.
Они покинули дом и стали спускаться в лес, к ручью, перейдя его по грубому деревянному мосту, ставшему со временем шатким.
— Почему крест стоит на моей земле, а не на кладбище? — поинтересовался граф.
— Потому что его тут нашли, и папа решил, что его следует оставить на этом же месте. Смотрите, вот он.
Прямо перед ними был крест, выглядевший мощным, темным и внушительным на фоне деревьев.
Рена быстро прошла вперед и, оказавшись у креста, преклонила колени и зашептала молитву, благодаря Бога за то, что он позволил ей найти деньги, которые могут принести много добра своему владельцу, жителям поселка и, быть может, ей самой, хотя пока что она не представляла, каким образом.
Граф тихо стоял в стороне, наблюдая за девушкой с молчаливым уважением и стараясь понять, что происходит с ним и со всем его миром.
Только когда Рена окончила молитву, молодой человек подошел к ней. Девушка легко вынула из земли чертополох. Граф взял куст у нее из рук и отбросил в сторону, затем склонился над ямой и стал переворачивать землю вокруг креста. У Рены мелькнула мысль, что он может ничего не найти. Граф все глубже и глубже рыл землю, а девушка зажмурилась и затаила дыхание.
Потом она вдруг услышала вопль радости.
Рена открыла глаза. Граф смотрел на нее, протягивая руку, в которой девушка увидела большой комок земли. Что-то сверкало в лучах солнца, пробивающихся сквозь деревья. Монеты. На миг Рене показалось, что она грезит.
— На ваши молитвы ответили, — ликующе сказал граф. — И, вероятно, мы найдем еще, если копнем глубже.
— Это не сон, они настоящие, — едва слышно произнесла Рена.
Граф понизил голос:
— Давайте возвращаться домой. Никто не должен знать о нашей находке, и о том, что мы вообще были здесь. Нужно, чтобы остальные монеты извлекли специалисты, которые знают, как с ними обращаться, чтобы не повредить.
Говоря это, молодой человек спрятал комок земли, который держал в руках, в карман пиджака. Потом, обняв Рену за плечи, он повел ее назад тем же путем, каким они сюда пришли. Только когда они подошли к дому и вошли в парадную дверь, граф заговорил.
— Вы спасли меня, — сказал он. — По меньшей мере на данный момент вы спасли меня от отчаяния, накатывавшего при одной мысли об этом доме и всей этой усадьбе. — Он помотал головой, как будто хотел оправиться ото сна. — Не знаю, как вас благодарить.
— Вы должны благодарить моего отца, — сказала Рена. — Вы действительно считаете, что денег хватит на восстановление Мызы?
— Не могу поверить, что нам настолько повезло, — ответил граф. — Но даже немного денег — огромное подспорье, так как они дают мне возможность подумать. Однако это должно остаться нашим секретом.
— Разумеется, — пообещала Рена. — Стоит только просочиться слуху, как весь поселок бросится перекапывать ваши земли.
— А поделиться я хочу только с вами.
Улыбнувшись, девушка покачала головой.
— Это принадлежит вам.
— Мисс Колуэлл, пожалуйста, ответьте мне на один вопрос. Когда вы в первый раз ходили на то место утром, о чем вы молились?
— О работе, — просто сказала Рена. — Последние два месяца я даром ела хлеб, и, откровенно говоря, его вкус становился гадким.
— Позвольте предложить вам должность экономки.
Девушка замерла и в недоумении посмотрела на графа.
— Вы серьезно?
— Работа не из приятных. Вы видели этот дом как есть. Только храброму хватит духу даже подумать о том, чтобы взяться за него. А вы поистине храбрый человек.
— Разве?
— Все, что вы сделали сегодня… меня переполняет восхищение. Вы могли бы взять на себя эту труднейшую задачу и одолеть ее. Ах, постойте!
— В чем дело? — спросила Рена с беспокойством, что возможность получить чудесную должность тает на глазах.
— А что, если ваши родственники не одобрят такую работу? Они могут решить, что это ниже вашего достоинства.
— Пожалуй, мамина родня не одобрила бы. Они Саннингхиллы и весьма этим гордятся.
— Вы из Саннингхиллов? Есть адмирал Саннингхилл.
— Мой четвероюродный брат. Или пятиюродный. Или даже шести.
— Он может возражать.
Рена остановилась и посмотрела в глаза графу.
— Милорд, вы все еще служите на флоте?
— Нет.
— В таком случае от неодобрения адмирала Саннингхилла ни холодно ни жарко.
Легким пренебрежительным жестом Рена раз и навсегда отмахнулась от адмирала Саннингхилла и его мнения.
— Но вы…
— Они игнорировали маму после того, как она вышла замуж. Сомневаюсь, что он знает о моем существовании.
— Я не расскажу ему, если вы не расскажете.
Они торжественно пожали руки друг другу.
— А ваша семья в пасторате? Как они это воспримут?
— У меня нет семьи.
— Никого? Ни братьев, ни сестер, ни матери?
— Ни братьев, ни сестер, а мама умерла в прошлом году.
— Вы совсем одна?
Рена кивнула. Она вдруг потеряла способность говорить из-за комка, подступившего к горлу.
— Значит, — сказал граф, — решено. Теперь вы моя экономка.
— В таком случае первым делом я должна позаботиться, чтобы вы были сыты, — девушка заставила себя говорить как можно беспечнее. — Думаю, мы уже съели все, что было в доме. Если дадите мне денег, я пойду в лавку и куплю продуктов, но изысканными они не будут.
