— Но я хочу выйти на воздух! — попыталась протестовать она.
— Возможно, ваше величество, эти люди не задержат вас надолго, — успокоил ее один из придворных.
— Сегодня такой изумительный день, а я с самого утра еще даже носа из дома не высунула! — возразила Алдрина. — Сейчас я иду в сад, а депутации придется подождать!
Она и сама прекрасно понимала, насколько грубо звучат ее сказанные сгоряча слова.
Премьер-министр, конечно, не одобрит ее поведения.
Придворный, тихий пожилой человек, лишь беспомощно развел руками, когда Алдрина быстро прошла мимо него решительным шагом.
Она поспешно сбежала по ступенькам в холл и уже выходила из дверей, когда ее догнал дворцовый управляющий.
— Ваше величество, ваше величество, — задыхаясь от быстрой ходьбы, проговорил он, — в Тронном зале вас ожидает депутация!
— Знаю! — отрезала Алдрина. — Но мне необходимо немного подышать свежим воздухом!
— Вы неважно себя чувствуете? — учтиво поинтересовался управляющий.
Алдрина не могла упустить такую блестящую возможность остаться одной и ухватилась за услужливо поданную идею.
— Именно, — решительно ответила она. — Я очень плохо себя чувствую и собираюсь обратиться за помощью к врачу, правда, несколько позже.
Пока управляющий оторопело смотрел на нее, пытаясь что-то сказать в ответ, девушка улизнула в сад.
Наконец-то она осталась одна! Фрейлины застряли где-то во дворце и понятия не имели, что происходит.
Пробежав по зеленой лужайке, она скрылась за кустарником, покрытым пышными цветами. Пройдя еще немного, Алдрина оказалась в совершенно незнакомой части сада — здесь ей еще никогда не доводилось бывать.
Она увидела густые заросли, живо напомнившие ей о родной Англии и тех замечательных растениях, среди которых она так любила гулять в детстве.
Вокруг царило спокойствие, и лишь пение птиц нарушало тишину.
Над цветами и кустарником безмятежно порхали пестрые бабочки.
Ветви деревьев сплетались над головой в причудливый узор, сквозь который ласково проглядывало солнышко.
Наконец-то она одна и почти свободна!
Алдрина решительно сказала себе, что больше не собирается оставаться узницей во дворце, как это происходило изо дня в день с тех самых пор, как умер король.
«Как это все скучно!» — подумала она.
Размышляя, девушка продолжала идти вперед. Бабочки, пчелы, цветы, воздух, напоенный сладкими ароматами, — может быть, она попала в Страну Чудес?
«Я поступаю глупо, — решила она. — Зря позволяю им всем командовать собой и запирать меня, словно пленницу. Я должна вырваться на свободу, пусть хоть ненадолго. Иначе я просто не выдержу и разрыдаюсь. И так уже едва не сорвалась сегодня, во время заседания Тайного совета!»
Она гуляла всего лишь полчаса, но, вернувшись во дворец, обнаружила там целую толпу министров, придворных и фрейлин, которые нетерпеливо и нервно поджидали ее в холле.
Не оставалось сомнений, о чем они беседовали в ее отсутствие. Разумеется, обсуждали, как наиболее тактично и в то же время решительно высказать королеве накопившиеся упреки и запретить впредь уходить одной, без свиты и охраны.
Высоко подняв голову, юная королева заявила собравшимся:
— Сейчас я намерена принять ожидающую в Тронном зале депутацию и не желаю, чтобы меня сопровождали больше двух человек!
Фрейлины, придворные и министры переглянулись в полном недоумении.
Королева прошла вперед.
Наконец за ней последовал один из министров в паре со старшей фрейлиной, которой давно уже перевалило за шестьдесят.
Уже возле двери в Тронный зал Алдрину догнал запыхавшийся дворецкий. Ему удалось приблизиться прежде, чем привратник открыл перед ней дверь.
— Прошу извинить, мадам, — торопливо произнес он, — но принц Иниго только что прибыл и желает сопровождать вас во время беседы с депутацией.
— Передайте его высочеству мою благодарность за беспокойство, — решительно ответила девушка, — и скажите, что во время приема меня будут сопровождать лишь двое из моих приближенных.
На лице дворецкого изобразилось немалое удивление, к которому явно примешалось огорчение, словно он не хотел передавать принцу Иниго столь печальное известие.
К счастью, в этот момент дверь в Тронный зал распахнулась, и Алдрина в сопровождении растерянных придворных оказалась вне досягаемости навязчивого принца.
Решив проблемы ожидавших ее людей, Алдрина вернулась в свои покои, и тут ей немедленно доложили, что королеву ожидает врач, который намерен осмотреть ее.
— Пожалуйста, пусть он придет ко мне немедленно, — приказала королева. — Более того, я настаиваю, чтобы меня оставили с ним наедине!
Фрейлины, присоединившиеся к Алдрине возле Тронного зала, пытались протестовать.
— Это невозможно, ваше величество! — почти кричали они. — Доктор Ансей имеет право осматривать любую из дам во дворце исключительно в присутствии двух других особ женского пола!
— Возможно, именно так и происходило прежде, — спокойно возразила королева, — но я желаю проконсультироваться с доктором наедине!
В словах и в самом тоне решительной юной особы послышалось столько твердости, что ни одна из придворных дам не осмелилась возразить.
Доктор вошел в комнату, и фрейлины тут же удалились.
Алдрина видела этого человека впервые, но сразу поняла, что именно он сможет ей помочь.
Доктору Ансею на вид можно было дать лет пятьдесят, но в глазах его играл озорной огонек, а сама манера поведения располагала к доверию и откровенности.
Алдрина знала, что их разговор обязательно станут подслушивать, и, чтобы обезопасить себя, жестом пригласила доктора отойти к окну, как можно дальше от двери в коридор.
Когда доктор оказался рядом, она произнесла почти шепотом:
— Мне нужна ваша помощь.
— Я всегда готов служить вашему величеству любым доступным мне способом, — тут же быстро ответил врач.
Королева вздохнула и, собравшись с мыслями, произнесла:
— Наверное, моя просьба покажется очень странной, но я хочу попросить вас прописать мне отдых вдали от дворца, а главное, подальше от всей этой толпы доброжелателей, которые, кажется, решили заставить меня подчиняться своим указаниям все двадцать четыре часа в сутки.
Выпалив эту тираду на одном дыхании, Алдрина остановилась, словно сама испугалась своих слов, со страхом ожидая, какая последует реакция.
Доктор от всей души рассмеялся, словно не в силах удержаться, и этот естественный, нормальный человеческий смех показался девушке самым хорошим знаком.
