Теперь она полностью готова, нужно только набраться храбрости, пройти в спальню Милдред и достать из шкафа золотистый палантин. Риск велик — Милдред придет в ярость, если узнает о ее поступке. Она может даже обвинить Жанну в воровстве, но девушке страшно не хотелось надевать на это чудесное платье старое пальто! Как жаль, что у нее нет собственной вечерней накидки, но разве она могла предположить, что когда-нибудь пойдет на свидание с мужчиной, который привык иметь дело только с великолепно одетыми партнершами.
Жанна взглянула на часы в изголовье кровати — время неумолимо приближалось к половине девятого. Она должна решить — меховой палантин или ее пальто?
— Ладно, — воскликнула она. — Ее величество ничего не узнает, значит, мне все сойдет с рук. Я должна беспокоиться лишь о том, чтобы вовремя вернуть палантин на место.
Жанна метнулась через гостиную к дверям хозяйской спальни, повернула ручку шкафа, заглянула внутрь, а несколько секунд спустя уже куталась в меховой палантин, застегивая блестящую пуговицу. Мех нежно щекотал кожу. Жанна чувствовала себя драгоценной посылкой, которую Раулю Цезарю-бею предстоит раскрыть в экзотическом «Персидском доме».
— Пошли, Жанна. — Девушка скрестила пальцы. — Ты собираешься провести вечер с опасным мужчиной. Будь осторожна, иначе он вскружит тебе голову.
Он красовался на стоянке, этот длинный сверкающий «роллс-ройс». За рулем в облаке сигаретного дыма сидел мужчина в белом клубном пиджаке. У Жанны перехватило дыхание. Еще один шаг — и она увидела знакомые черные волосы, твердый профиль, тонкий нос. Небрежным жестом этот принц крови стряхнул пепел за открытое окно машины.
Жанна в смятении остановилась. Ей захотелось повернуться и убежать, прежде чем Рауль ее заметил, но в то же время он притягивал, как магнит. Испанец пугал и очаровывал. Девушка не решалась даже подумать, чего он от нее ждет взамен дорогих шелков и драгоценностей. А вдруг этот восточный мужчина считает, что в эту ночь она принадлежит ему?
У нее задрожали коленки, а сердце чуть не остановилось — он ее увидел! Жанна по-прежнему стояла в свете фонарей, беспомощно прижимая меховой палантин к горлу и не зная, как поступить.
Рауль выскочил из машины.
— Добрый вечер, мисс Смит. Я боялся, что в последний момент вы передумаете.
— Добрый вечер, сеньор. — Она нервно улыбнулась. — Как видите, я набралась мужества и пришла.
— И надели платье. Я рад. — Он произнес это как султан, хвалящий наложницу, и щеки англичанки вспыхнули.
— Послав его, вы проявили коварство. Мной руководила жадность.
— Жадность? — Он изумленно поднял бровь.
— Да. В приюте меня учили подавлять желания, а вы соблазнили меня платьем, зная, что я буду не в силах от него отказаться.
— Значит, оно вам понравилось?
— Безумно, — призналась она.
— Только это и важно. Забудьте о том, чему вас учили в приюте. Нельзя подавлять желания и добровольно отказываться от того, что приносит радость. Что толку в лунном свете, если не дано его увидеть? А зачем солнце, если нельзя почувствовать его тепло?
— Природа одна для всех, сеньор.
— Вы хотите сказать, что бедная сирота не имеет права радоваться шелковому платью?
— Ну да… Наш директор постоянно твердил о смирении и покорности.
— И вы почувствуете себя виноватой, если вас разок побалуют?
— Пожалуй что так.
— Глупышка! Вы развлекаете меня, но и раздражаете тоже, — застонал Рауль. — Садитесь в машину, только не забивайтесь в угол. Места тут хватит для двоих.
Роскошный салон, уютные сиденья, мягкое освещение, ковер под ногами, запах дорогого табака и мужского одеколона — Жанне казалось, что все это происходит не с ней.
Рауль завел машину, и они бесшумно помчались по шоссе. Движение вокруг было сумасшедшим, фары встречных машин то и дело разрезали ночь длинными полосами света. Рауль сосредоточился на вождении, и Жанна украдкой его рассматривала.
Ему очень шел белый клубный пиджак, а черные брюки подчеркивали стройность длинных сильных ног. В лацкане пиджака краснела гвоздика, на золотых запонках сверкали крошечные рубины. На мизинце левой руки поблескивала печатка. Жанна невольно загляделась на его тонкие аристократические пальцы.
Сейчас она особенно остро чувствовала его притягательность. Подумать только — этот мужчина после нескольких минут знакомства вынудил ее принять дорогой подарок и без спроса взять у Милдред палантин. А ведь если хозяйка это обнаружит, Жанне грозит немедленное увольнение!
— Расслабьтесь, пожалуйста, — улыбнулся Рауль, заметив напряженность спутницы. — Машина удобна, ночь прекрасна. Разве Золушка не наслаждалась жизнью, улизнув на пару часов со своей кухни?
— Это всего лишь сказка, дон Рауль. А реальность такова, что мне бы лучше попросить вас вернуться в отель.
— Попросить вы, конечно, можете, но я не выполню вашу просьбу. Моя дорогая девочка, вы бы не встретились со мной и не надели бы этого платья, если бы не хотели вкусить запретного плода.
— Мне неприятен ваш тон!
Он засмеялся:
— Как легко вспугнуть маленькую птичку, которую Милдред Нойс заперла в клетку! Уверен, что чем дольше вы проживете у нее, тем сильнее она подрежет вам крылышки. А в результате вы вообще будете не в силах от нее улететь. Разве эта перспектива не пугает вас больше, чем я? Я дитя пустыни, но даже хищные птицы для меня не так страшны, как люди-стервятники, к которым я отношу вашу работодательницу. Все брать и ничего не давать! Требовать, ничего не предлагая взамен. Быть высокомерной, не зная, что такое доброта.
— А разве вы добры, сеньор? — Жанна ляпнула, не подумав, как он истолкует ее слова. — Я хочу сказать, что вам нравится делать все по-своему. И я прекрасно видела, как вы довели до слез донну Рэчел.
— Бедняжка плачет, стоит только произнести имя ее мужа. — Жанна вспомнила, что кузина была в темном, и поняла, что Рэчел овдовела совсем недавно. Рауль грустно взглянул в голубые глаза Жанны, когда машина остановилась у светофора. — У вас никогда не было семьи, сеньора, но попробуйте представить горе от потери близкого человека, особенно если этот человек был молод и полон жизни.
— Должно быть, ей очень тяжело. Теперь она должна воспитывать детей одна…
— О! Я надеюсь, что со временем Рэчел захочет разделить судьбу с мужчиной… она очень красива. — Рауль нажал на стартер, и Жанна заметила, что его пальцы сжали руль, словно он испытывал сильное душевное волнение. — Столик в «Персидском доме» заказан. Вы пробовали когда-нибудь шампанское — знаменитое вино свободы?
Пальцы Жанны перебирали мех ее палантина. Этот мужчина завораживал, хотя она понимала, что разумнее освободиться от колдовского наваждения, пока не поздно. Девушка никогда не встречала никого похожего на него. Она боялась признать, что в душе всегда мечтала о внимании такого человека.
