— И значит, никто нам не поверит, — закончила Холли. На мгновение она почувствовала себя слабой и беспомощной. Потом заставила себя собраться. Одна ошибка еще не конец света. — Да, не поверит, пока мы сами не докажем это! — подняла она голову.
— Это как раз то, что нам нужно, чтобы не скучать в каникулы, — поддержала ее Трейси. — Полновесная, запутанная тайна.
Они глубоко вздохнули и попытались вернуться к самому началу.
— Итак, кто же такой этот Джастин Мейсон? — спросила Холли. — Это первое, что нам нужно выяснить, — она подняла палец. — Кстати, почему о его состоятельном семействе ничего не говорилось в газетной статье?
— Если он такой богатый и влиятельный, мой папа его наверняка знает! — уверенно заявила Белинда.
И они втроем бросились к ней домой, чтобы застать мистера Хейеса, прежде чем серебристый лайнер умчит его в очередную деловую поездку.
ГЛАВА III Мейнор-хаус
Мистер Хейес глубоко вздохнул, когда его дочь появилась на газоне перед домом. Холли заметила этот вздох, и ей пришлось мысленно согласиться с тем, что и этот газон, и лошадь, и сам дом, и даже уборщица в доме выглядела ухоженнее и опрятнее, чем Белинда. Она неслась во весь опор через тщательно подстриженную лужайку, одетая все в тот же бесформенный зеленый свитер. Не удивительно, что при взгляде на нее отец не мог удержаться от вздоха.
— Папа! — закричала Белинда. — Подожди!
Отец уже садился в свой роскошный автомобиль цвета шампанского.
Девочки добежали — запыхавшиеся и явно настроенные на важный разговор.
— Две минуты, — постучал мистер Хейес ногтем по стеклу своих наручных часов. — Это все, что я могу вам выделить.
— Хорошо, — Белинда с трудом перевела дух.
Она уже привыкла к тому, что ее отец — преуспевающий бизнесмен международного масштаба. И она понимала, что ей нужно вписываться в его жесткий распорядок деловых совещаний и поездок.
— Дай лучше я спрошу, а то ты совсем не в форме, — сказала Трейси, отодвигая ее в сторону. — Мистер Хейес, нам нужно получить от вас чрезвычайно важную информацию!
— О Джастине Мейсоне, — вставила Холли.
— Только, пожалуйста, не тараторьте все сразу.
Девочки обступили его у открытой двери машины, и он предпочел отодвинуться подальше внутрь, оказавшись в привычном комфорте кремового кожаного салона.
— Что конкретно вас интересует?
— Кто такой Джастин Мейсон? — спросили все три хором.
— Ну, это несложно. Он сын Эдди Мейсона, владельца почти всех йоркширских ежедневных и еженедельных газет. Джастин его единственный сын. Жена Эдди давно умерла, Эдди Мейсон один из самых важных людей во всем графстве.
— Он богат? — спросила Трейси.
— Весьма, — ограничился коротким ответом мистер Хейес.
Он улыбался, но был сдержан. Ему не нравились пустые разговоры о чужих деньгах. У него самого было их немало.
— Если можно, поподробнее, — попросила Трейси.
— Он владеет несколькими газетами — кажется, семь или восемь, — яхтой в Монако, виллой в Тоскане и большим особняком на этом холме.
— Настолько богат! — ахнули девочки, а Трейси даже присвистнула.
— Это какой же его дом? — спросила Холли.
— Мейнор-хаус, — с этими словами мистер Хейес закрыл дверь машины, откинулся на спинку удобного сиденья, и под тихое урчание двигателя его автомобиль покатил вниз по подъездной дорожке к шоссе. — И не забудь выездить лошадь, — крикнул он Белинде через автоматически открывающееся окно.
— Ладно-ладно, — махнула она в ответ.
В том, что касалось ее лошади, она в напоминаниях не нуждалась. Уж о ком, о ком, а о своем Мелтдауне она никогда не забывала, и отцу следовало об этом знать.
— Что такое Мейнор-хаус? — спросила Трейси. — Звучит как-то по-средневековому, сразу представляются замки, феодалы и все такое прочее…
— Да… — Белинда не сразу вникла в суть дела. — Это один из самых старых домов в Виллоу-Дейле. Мейсон… Ну, конечно, Мейсон из Мейнор-хауса!
Фамилия довольно распространенная, и до нее только сейчас дошло, о ком идет речь. Она готова была рвать на себе волосы.
— Построен в семнадцатом веке, огромный домище с миллионом окон, тысячью дверей и необъятным парком.
— Вау! — изумилась Трейси.
— Правда, парк уже не такой огромный, как был когда-то. Теперешний его владелец, Эдвард Мейсон, газетный магнат, продал часть земель под застройку лет двадцать назад. И, если на то пошло, мы сейчас стоим на его бывшей земле!
— Ты хочешь сказать, что ваш дом построен на земле, раньше относившейся к Мейнор-хаусу? — Холли взглянула на внушительных размеров дом Белинды, выстроенный в стиле швейцарского коттеджа. — То есть получается, что теперь вы с Джастином Мейсоном как бы соседи?
Трейси и Холли с укором посмотрели на подругу. Ну почему она не сказала все это раньше?
Белинда смущенно закашлялась.
— Выходит, что так. Откуда мне было знать. Можно подумать, что вы обе знаете всех своих соседей.
— Ты просто неподражаема! — простонала Трейси.
— Но Мейсоны — такая распространенная фамилия, — оправдывалась Белинда.
Продолжать спор было бессмысленно.
— Ладно, хватит об этом. По крайней мере, ты сможешь показать нам, где это, — поставила точку в разговоре Трейси.
Они двинулись по аллее за Белиндой. И чем выше они поднимались на холм, тем роскошнее и богаче дома обступали их, и все более шикарные автомобили стояли на дорожках у парадного входа. Наконец девочки добрались до старинных воротных столбов, увенчанных каменными львами. За ними начиналась подъездная аллея с кустами лаванды по обе стороны. Она вела в вымощенный плитами внутренний двор и дом, весь покрытый плющом, каменной резьбой и голубятнями.
Вот он какой, этот Мейнор-хаус. Даже того, что осталось от гигантского сада, хватило бы, чтоб разместить с полдюжины таких коттеджиков, как новый дом Холли.
— Внушительно, — отметила Холли.
— Эй, смотрите вон туда! — махнула рукой Трейси, указывая на старинную каменную стену, обозначающую границу владений.
Девочки пошли вдоль стены, пока она не привела их настолько близко к дому, что можно было разглядеть клумбы цветущих белых и красных роз и двух гигантских датских догов, дремлющих на каменном крыльце.
— Тишь да гладь, — прошептала Трейси.
— Патриархальное благолепие, — согласилась Холли.
— Теперь вам понятно, почему полицейские поверили этому Джастину Мейсону? — вставила Белинда.
— Еще бы! Кто будет подозревать человека из такого дома в том, что он может умышленно разбить хотя бы фарфоровую чашку, — сказала Холли, — не говоря уж о машине за тридцать пять «штук»!
