Миссис Моффат оторвалась от своей работы — замысловатой вещицы нежных тонов.
— У девочки обязательно должно быть много красивых платьев. Они наверняка пришлись бы Дедре по душе, стоит только немного поддержать ее морально. Правда ведь, милая?
— Нет. — Дедра сломала еще одну деталь мозаики.
— Ладно, хватит на меня нападать, — отмахнулась Лола. — Когда-нибудь у нее шкафы от этого барахла ломиться будут. И у ее несчастной, надрывающейся на работе матери тоже. Может, даже раньше, чем мы думаем. У меня новости от…
Милтон заерзал в кресле, и Лола вовремя остановилась.
— Дедра, сладкая моя, тебе пора в кровать.
Дедра молча собрала все детали мозаики в кучу.
— Ты ведь покормила ее ужином, мама?
— Да, дорогая.
Морщинистое лицо миссис Моффат было такого цвета, будто она годами на солнце жарилась, в карих водянистых глазах-щелках — тревога. Она походила на ящерицу, которая все видит, все замечает. Вокруг тоненькой шейки — несколько ниток разноцветных бус.
— Она яйцо съела, кашу и фрукты. Когда пришла, вот когда.
— Полагаю, опять около Феронов околачивалась.
— Ну… не знаю, где-то болталась.
— Надо же где-то находиться, — буркнула Дедра себе под нос.
— Тебе ведь нравится Эбби, милая? — выпрямилась Лола.
— Она ничего.
— Ты ей, между прочим, нравишься. Она даже предложила забирать тебя из школы, когда больше некому. Ты ведь рада, правда?
— Очень мило с ее стороны, — вмешалась миссис Моффат. — Похоже, она добрая крошка.
— Безвредная, — вставила Мэри.
— И очень привлекательная, — честно признала Лола. — На английский манер, конечно. Посмотрим, во что превратится ее нежная кожа, когда под нашим солнцем как следует пожарится.
— Не стоит слишком сильно сближаться с ней, — внезапно заявил Милтон. — Я вас с самого начала предупреждал.
— Я с тобой не согласна, — возразила Лола. — Уж лучше знакомый черт…
— За ней можно и издали наблюдать! — рявкнул Милтон.
— Люк счастлив? — тихо спросила Мэри.
— Счастлив ли он? Ну, не знаю. — Лола обернулась на девочку. — Дедра, я же велела тебе спать идти!
Дедра неспешно поднялась, рубашка выскочила из брюк. Под глазами — еле заметные круги от усталости, личико заострилось.
— Если хочешь знать, — с вызовом бросила она, — я сегодня отдала Эбби одну из твоих помад.
В комнате повисла мертвая тишина. Все уставились на девочку.
«Где ты ее взяла? Украла? Зачем ты ее украла? Зачем отдала ее Эбби Ферон?» — наверняка хотелось спросить домочадцам.
И девочка ответила на последний не заданный вслух вопрос:
— Я подарила ей помаду, потому что она мне нравится. Она — мой единственный друг, между прочим.
Тишину нарушила мать девочки, но обратилась она не к ребенку.
— Надо что-то делать.
— Отошли ее в кровать, — отрезал Милтон.
Дедра уставилась в его холодные серые глаза навыкате, похожие на бабушкины бусы, но быстро отвела взгляд. Милтон пугал ее.
— Да, немедленно отправляйся спать, — приказала Лола. — И на будущее: из дома теперь — ни ногой. Эбби не нравится, что ты все время ошиваешься около ее дома. Быстро наверх! И в кровать! Нечего сидеть сычом у окна.
Дедра неохотно поплелась на второй этаж. Добравшись до своей комнаты, девочка действительно подошла к окну и долгое время глядела в ночь. Вдруг шторы в доме у реки еще не задернули? Тогда она сможет понаблюдать, как Люк с Эбби ужинают.
Но шторы были задернуты, в доме — темно, и только лодка освещена. Дедра увидела, как на крохотную палубу вышел худосочный мужчина, выбросил что-то из ведра за борт да так и остался стоять. Бледный овал лица повернут в сторону холма.
Через некоторое время он помахал кому-то рукой. Дедра чуть из окна не вывалилась, пытаясь разглядеть адресата. Но на веранде только ее мать стояла, и она махала в ответ. Почему она отвечает этому грязнуле? Дедра и боялась, и ненавидела его.
Послышался чистый и громкий голос Милтона.
— Как можно быть до такой степени небрежной со своими вещами? Прямо галка, а не ребенок. Везде свой нос любопытный сует, — раздраженно пробрюзжал он.
— Знаю, знаю. Это настолько серьезно?
— Конечно, серьезно, — сказал Милтон и добавил спустя некоторое время: — Из ребенка ворье растет.
— Жаль, что она не слишком меркантильная, — задумчиво проговорила Лола. — Но с другой стороны — если мы пойдем на это, наверняка потеряем Люка.
— Я об этом с самого начала твержу. Вы, девчонки, все одинаковые, на красивую мордашку покупаетесь.
— Мы не можем потерять Люка! — гнула свое Лола.
— Там посмотрим. Ладно, расскажи, как все сегодня прошло?
— Отлично… Никаких проблем…
Голоса стихли. Дедра разочарованно вздохнула: больше про себя ничего услышать не удастся. Заняться было нечем, и девочка отправилась в кровать. Она надеялась, что быстро заснет и ничто не разбудит ее этой ночью.
Но некоторое время спустя она услышала шаги. Последнее время она нечасто их слышала, но именно из-за этих шагов ребенку так не хотелось ложиться спать.
Эти шаги пугали Дедру. Один, два, три, четыре, пять, шесть — в одну сторону, затем шесть в другую. Размеренные, словно тиканье огромных часов.
Сама не зная почему, Дедра думала, что это тот человек с лодки разгуливает ночами по их дому. Она никогда никому не рассказывала ни об этих шагах, ни о своих страхах. Когда-нибудь она наберется смелости, прокрадется к лестнице, посмотрит вниз и узнает, кто же там ходит. Девочка надеялась, что он не заметит ее. У Дедры было такое ощущение, что с ней обязательно случится нечто ужасное, если он посмотрит на нее.
Она знала, что шаги мужские, потому что Мэри и Лола всегда резво цокали своими каблучками, а Ба шаркала тапками. Милтон вообще ходит не может. Так что если это не тот ужасный человек с лодки, то кто тогда? Временами ее посещала сумасбродная мысль — а что, если это ее отец…
Глава 3
Эбби видела, как погас свет в комнате миссис Моффат, что рядом со спальней Дедры, наверху. Чуть позже стало темно и в огромной спальне Мэри и Милтона на первом этаже. Но в Гостиной лампа еще долго горела. Эбби проснулась среди ночи и заметила, что электричество там все еще не потушили.
Она ненавидела это недремлющее око своих соседей, но, если они с Люком не хотели задохнуться в собственной спальне, на ночь приходилось раздвигать шторки и открывать окно. Первое, что Эбби видела, когда просыпалась утром, — огромный, возвышающийся над ними каменный дом.
