Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Кроме того, в доме живет куча всякой живности. Я сначала была в ужасе от такого зверинца, но потом привыкла и даже полюбила их всех. Две мопсихи — Жуля и Лада, стаффордширская терьерица Стрейчел и двортерьер Тамик. Мы его с Тосей случайно нашли в большой коробке для тампаксов. Сначала была идея так и назвать щенка — Тампакс. Но воспротивился Данька.
— А если кто услышит, как я его зову: «Тампакс, иди ко мне!»? Что обо мне подумают?
— Можно располовинить название, — не сдавалась девочка. — Или Тамик, или… Пакость.
Естественно, остановились на первом варианте. А еще у нас есть черная кошка Пирамида, белый кот Мяус и лягушка Герпруда. История их имен тоже не безынтересна. Кошку приволок в дом Данилка, сжалившись над черным комком несчастья, дрожавшим возле мусоросборника. Он самостоятельно вымыл его шампунем в ванной, но котенок от этого ничуть не посветлел. «Здорово!» — воссиял новый хозяин животного и тут же дал ему кличку Эбонит, вспомнив, по-видимому, опыты по физике с черной палочкой. Но взрослым это имя почему-то не понравилось. А когда несколько дней спустя вечером приползла с работы уставшая Надежда и прилегла на диван с мигренью, эта черная шапочка умостилась у нее на голове и сняла дикую боль.
— Да он же, как пирамидон! — воскликнула выздоровевшая больная.
Так Эбонит стал Пирамидоном. Но на этом чехарда с его именами не закончилась. Как-то по весне заболело само «обезболивающее средство». Оно то носилось с дикими воплями по комнатам, то жалобно мяукало, забившись в угол, а то, вытянув вперед задние лапы, гребло передними, скользя задницей по ковру. Я тогда страшно перепугалась, так как не имела абсолютно никакого опыта общения с животными, но Надежда отнеслась к этому по-философски спокойно:
— Что поделаешь? Природа зовет. Месяц март — коты на старт! Тут два варианта: либо мы отпускаем его на волю, либо ему надо отсечь… фабрику любви.
— Как это? — изумилась я.
— Кастрировать, — по-хирургически просто пояснила Надя.
— Так ему же, наверное, будет больно.
— С любовью всегда больно расставаться, — заметила умудренная опытом несчастной любви женщина.
Но к нашему счастью мучить бедную животинку не пришлось. Потому что Пирамидон оказался… кошкой! Мы дружно набросились на Данила.
— А я откуда знал?! — оправдывался еще не искушенный в таких делах малец. — На них же ни платьев, ни брюк нет!
— Так надо было под хвост посмотреть! — упрекнул его Влад.
— А чё я? Сам бы и смотрел!
— Я тебе доверял.
— Ага! Если бы ребята в школе узнали, что я котам под хвост заглядываю — засмеяли бы!
— Мать, так это ж ты у нас специалист по задним местам, — переключился старший сын на Надежду.
— Ну да! На работе целый день насмотришься, так еще и дома норовят мордой под хвост тыкнуть! — огрызнулась проктолог.
Так Пирамидон автоматически стал Пирамидой. Впрочем, Данилка еще зовет ее иногда «Пи-пи-рамидой» за склонность мочить свою репутацию и наши ковры.
А Мяуса уже и не помнят, кто назвал.
— Просто у него мягкий ус, — сказала Шурочка.
— Нет, он прикольно мяукает, — пояснил Данилка.
— Это он так мяса просит, — поставил точку Влад.
Короче, кличка кота ни у кого не вызывала возражения. А вот то, что лягушку назвал Герпрудой Данька, все помнят точно. Он неизвестно где ее выловил, притащил в дом и долго восхищенно возился с ней, приговаривая: «Ну, красавица! Ну, героиня!». И, в конце концов, дал ей имя — Герпруда.
— Эх, ты «Герпруда»! — укорила его литературно осведомленная Шурочка. — Надо говорить — Гертруда. Так звали королеву датскую в «Гамлете». Вы что, Шекспира ещё не проходили? Или ты, как всегда, прошел мимо?
— Сама ты прошла мимо со своим Шекспиром! — возразил умный мальчишка. — Нам историк рассказывал, что в первые годы советской власти детям давали имена в духе того времени. Мальчики были Кимами, Тракторами, а девочки носили имена — Пятилетка, Октябрина, Гертруда, что значит — героиня труда. А моя Герпруда — героиня пруда! Вот.
Логика была железная, и никто не стал возражать. Героиня так героиня.
А еще у нас живут три хомячка — Кеша, Леша и Миша. Как видите, все со своими прозвищами. Кстати, у меня тут тоже появилось новое имя. Когда Надя привела меня в дом, и мы начали знакомиться, мне не захотелось называть себя по-прежнему. Опять начнется «Карл у Клары…». А я и Клара теперь не пара! Не хочу! С той жизнью было покончено. Раз и навсегда. И я назвалась старым русским именем, которое когда-то вычитала в журнале, и оно вдруг почему-то сейчас выплыло из моей памяти:
— Евстолья!
— Как?! — изумились все.
— Евстолья! — гордо повторила я.
— Ух, ты! — сказал Владик. — И не выговоришь сразу. А сокращенно как будет?
— Столик! — хихикнул Данилка.
— Так это же мужской род, — возразил старший брат.
— А какое это имеет отношение до стола? Он же не будет размножаться, — прыснул бесенок и тут же получил подзатыльник от мамы.
— А мне нравится — «Столя», — тихо сказала Шурупчик и мило улыбнулась. Я ответила ей тем же, поняв, что мы подружимся.
На этом их изощрения по поводу моего имени не закончились, они продолжаются до сих пор в зависимости от настроения и обстановки. Как только меня не называют: и Столян, и Стольник, и Столпудель, и Столюнчик, и даже Столешница! Но я не обижаюсь, мне нравится, потому что говорят они это дружески, от всего сердца. Вот так мы и живем. Я занимаюсь домашним хозяйством, Надежда сутками пропадает в своей больнице, Влад с Шурочкой работают в каких-то фирмах, а Даня с Тоней ходят в школу и по многочисленным, постоянно меняющимся кружкам.
ГЛАВА 3
Дикий рёв этого Будила прервал мои размышления. И, главное, никто не слышит грохота этого железного чудовища, но стоит мне запеть моим тоненьким голоском — «Вставай, поднимайся, рабочий народ!», как все, будто ошпаренные, выскакивают из своих комнат и таращат на меня глаза:
— Ты что, Столпудель, с ума сошла?! Орешь на весь дом. Так же можно и вообще не встать!
Я знаю силу своего голоса. Он ракетам траекторию менял.
Самая дисциплинированная — Надежда. Она молча направляется в ванную, потом быстро завтракает и убегает на работу. Следом идет Шуруп. Со всколоченной головой и в смятой облегающей пижаме, она и вправду похожа на свое прозвище. Затем на автопилоте, с закрытыми глазами бредёт Влад. Труднее всего поднять детей. Тоня — настоящая соня. Но с ней еще как-то можно справиться. А вот Данилка… Он зарывается в одеяло, под подушку и ни на что не реагирует. Затем гребёт ногами, пытается продырявить головой матрац, чтобы скрыться от моих настойчивых притязаний. Но, поняв бесполезность своих действий, наконец, выныривает на поверхность.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
