Капитан Пиратов в попытке увернуться даже чуть не свалился в трюм, пока я не разглядела, что это мой маленький эпилятор летает по воздуху и яростно выщипывает у злодеев волосы везде, где находит. А у восточных дяденек, как вы знаете, волосатость везде и есть, она у них критически повышенная…
– Шрамы украшают мужчин! – виновато пискнула я, пытаясь оправдаться за действия моего предмета личной гигиены.
– Он все-таки сослужил нам службу, маленький предатель, – наконец-то соизволила открыть рот и Акиса. – Теперь мы избавимся от…
– Это мы от вас избавимся, ведьмы!
Незаметно подкравшийся сзади пират на деревянной ноге, оборвав на полуслове Акису, ловко перекинул ее за борт. На моей памяти еще никому не удавалось так легко с ней справиться.
– Такая наша работа, – грязно ухмыльнулся негодяй, демонстрируя пораженные цингой зубы. – Твоя очередь, цыпочка…
Пятясь вдоль борта, я в конце концов уперлась спиной в перила, твердо решив, что не позволю хватать себя кому попало. Раз нет выхода, лучше уж сразу прыгнуть и утопиться самой.
Недолго думая я перекинула ногу за борт, но тут кто-то схватил меня за руку:
– Не торопись умирать молодой, о ищущая легкой смерти! Ибо все в руках Аллаха и только ему ведомы все сроки…
Обернувшись, я едва не присела – меня держал за руку джинн! Настоящий сказочный джинн, мускулистый, в расписной жилетке, с серьгой в ухе, человекообразный до пояса, а ниже плавно переходящий в темный дымный хвост. Откуда здесь Акисин сородич?
Вопрос так и замер у меня на губах, потому что этот силач одним движением мизинца подхватил барахтающуюся в морской воде Акису, чинно усадил ее на палубу и принялся за недобритых эпилятором пиратов. Он просто поднял их всех в воздух и принялся макать в воду то с одного борта, то с другого. Все орали, взывали к заступничеству Всевышнего, молили о пощаде и почему-то ругали нас с джиннией. Я тихо перебралась к ней поближе и залюбовалась на летающих пиратов, от постоянных брызг над нами даже образовалась радуга. Красивая-а…
Наш неожиданный спаситель, смилостивившись, закинул всех их, мокрых, в их же корабль, дунул судну в корму, и оно исчезло за горизонтом быстрее, чем вы об этом прочитали. Надеюсь, нравственное возрождение Синдбада как национального фольклорного персонажа началось именно с этого момента. Он понял, что пиратствование чревато…
А мощный джинн резко схватил одну из валявшихся на палубе пустых бутылок, по-спецназовски разбил о собственный лоб и выбросил за борт:
– С моей тюрьмой покончено, а теперь я хочу объяснений от тебя, о бесстыднейшая из всех жительниц Ирема!
Глава четвертаяКОРАБЛЕКРУШИТЕЛЬНАЯ
Джинния бросилась ему на шею с явно отрепетированной фразой:
– Ай-яй, Абдрахман ибн-Батут, благороднейший среди мужей-джиннов, как я рада тебя видеть, о наш великодушный освободитель и мой добрый давний друг!
– Ты, неверная, намеренно не выпустила меня из бутылки! – смущенно воскликнул он, потому что Акиса явно придавила его пышной грудью. – Ты ведь узнала меня, встретившись со мной взглядом, когда грузила в трюм ящики с урюком.
– Я дала тебе шанс выполнить благородную миссию спасителя беззащитных дев, Всевышний за такое вознаграждает! А если бы я просто освободила тебя, ты бы давно улетел, уж я-то тебя знаю… Ты всегда уходишь не попрощавшись и… не расплатившись.
– И кто здесь беззащитная дева, не ты ли?! – уже совсем отходчиво проворчал джинн, краснея и отворачиваясь, пока джинния выжимала волосы и штанины шаровар.
– Дева, скорее всего, я. – Мне показалось логичным влезть в их разговор и напомнить, что они тут не одни. – Я как раз хотела сказать вам спасибо…
Джинн окинул меня заинтересованным взглядом:
– Ерунда, если что – обращайтесь, в какой-то степени именно благодаря вам я избавился от тяжкого плена. – И этот громила неожиданно рухнул на колени, со слезами на глазах простирая руки к небу: – Аллах вновь проявил милость к ничтожнейшему из своих рабов!
– Слушай, а не поможет ли он нам, если попросить? – зашептала я Акисе и, игнорируя ее округлившиеся глаза и мотания головой, обратилась к джинну сама: – А вы сейчас очень заняты?
– Не очень, благодарю Аллаха за спасение, – обернулся наш избавитель. – А что?
– Не сопроводите ли тогда нас в пути?
Джинн ненадолго задумался и расплылся в улыбке. Радуется, наверное, что станет помогать нуждающимся в его помощи девушкам. Какие все-таки благородные бывают Акисины сородичи…
– Нет-нет-нет. – Моя подруга оттащила меня в сторону. – Он же бандит, грабитель и шантажист! Ликуй и пляши, что с нас взять нечего и что с тобой джинния, знающая трюки своего собрата, потому он осторожничает. К тому же он только освободился и рад этому, а еще он некогда питал ко мне чувства…
Ну да, кто только не питал их к ней, от индийского демона-обезьяны Ханумана до джинна-уголовника, коим, по ее словам, является этот невинный Абдрахман.
Я вздохнула, а Акиса продолжала яростным шепотом:
– А когда он кончит ликовать, тут же придумает, как быстрее извлечь из нас выгоду, и его ничто не остановит! Например, запросто продаст нас на рынке в Багдаде.
– Но ты же можешь колдовать.
– Силы джиннов неравны, Абдрахман гораздо древнее меня и могущественнее, и лучше не сталкиваться с его грозной властью. – Обернувшись, она сменила тон на елейный: – Абдрахманчик, ты, наверное, торопишься, мы не вправе тебя задерживать и желаем поскорее наверстать упущенное в бутылке время. Лети, мы не обидимся…
– Но беззащитная дева просила моей помощи?
– Это она-то беззащитная?! А ты видел, какой у нее свирепый зверек-эпилятор?
– Всякий разбойник может исправиться, – меж тем настаивала я. – А грубая мужская сила нам всегда пригодится.
– Говорю тебе, он не оставит своих коварных замыслов, – неохотно уступила джинния. – Помни, что я была против!
– Мы за все заплатим, – обратилась я к джинну, – и плата будет выше, чем продажа двух невольниц на рынке Багдада, – весомо добавила я, прикрывая себя на всякий пожарный. – Честно, но на обратном пути!
Могучий джинн больше не колебался:
– Ай, уговорили, как я могу не уступить просьбе двух таких красавиц!
– Эй, я тебя ни о чем не просила, – сделала предупреждающий знак пальцем Акиса.
Но тут он пустился сыпать комплиментами, которые джинния слушала с хмурым видом, что на нее не похоже. Обычно она расцветает от любой похвалы в свой адрес, исходящей из уст мужчин возрастной группы от шестнадцати до бесконечности. Насколько же должен быть неприятен этот Абдрахман, раз она даже зевает во время его дифирамбов… Ну и ладно, это их проблемы!
