— Больная рука беспокоит вас сильно? — спросил он.
— Это был всего лишь ушиб…
— Не хотите рассказать мне, отчего вы тогда так испугались? — подмигнув, спросил Эйнджел.
Пальцы Синди сильно сдавили ложку. Тело охватила слабая, едва заметная дрожь. Не глядя в его сторону, она задержала дыхание, стараясь придать голосу ровный оттенок.
— Вы просто напугали меня — и все.
Съев еще несколько ложечек мороженого и желая отвлечь собеседника от ее персоны, Синди спросила:
— А как вы начинали свой бизнес? Вы сказали, что работаете в строительной компании, не так ли?
Он бросил на нее пытливый взгляд и ответил:
— Я работал в фирме, занимающейся коттеджным строительством. К сожалению, руководство компании вело дела неэффективно, и, когда ей стало угрожать банкротство, мне показалось, что есть шанс выкупить ее и попробовать вновь возродить.
— И у вас нашлось столько денег? — удивилась Синди.
— Банк оказался благосклонен ко мне, — усмехнулся Эйнджел. — Хотя, конечно, пришлось довольно долго убеждать его руководство, что я смогу реанимировать этот бизнес, извлечь из него пользу и, главное, прибыль.
— Вы, должно быть, говорили очень убедительно.
Он поднес ко рту чашку с кофе, украдкой взглянув на Синди.
— Если я захочу, то могу убедить кого угодно.
Сбивающий с толку огонек усмешки вновь промелькнул в его глазах. Ей с трудом удалось удержать себя от того, чтобы не отвести взгляд.
— Кроме того, — продолжал он, — если говорить начистоту, то мой дедушка — благослови Господи его душу! — предоставил мне необходимые гарантии для этого кредита. — Проткнув вилкой кусочек пирожного, Эйнджел задумчиво посмотрел на него. — Старина уже давно в лучшем мире, — сказал он.
— Сколько вам тогда было?
Эйнджел проглотил кусочек пирожного.
— Думаю, около пяти лет.
Синди наблюдала за тем, как он, сделав глоток кофе, медленно поставил чашку на блюдце, после чего торопливо опустила глаза на свою тарелку.
— Наверное, вначале вам тоже пришлось непросто, — заметила она.
— Да уж, передо мной стояла сложная задача.
Эйнджел принялся рассказывать о том, как начинал свое дело, о проблемах и трудностях, об успехах, которые постепенно все-таки пришли, — и Синди поймала себя на мысли, что увлечена его неподдельным энтузиазмом.
— Возможно, я наговорил вам гораздо больше, чем вам хотелось узнать, — сделав паузу, сказал он.
— Нет, почему же. Было очень интересно и увлекательно.
— А что вас может увлечь? — Эйнджел прищурился и скривил губы. — Неужели только разговоры о бизнесе?
Синди замешкалась с ответом. Косвенный намек в его вопросе был почти незаметным, но в глазах играли смешинки, и потому краска начала неумолимо заливать ее щеки.
Сжалившись над девушкой, он сказал:
— Ну, я бы назвал увлекательным высокогорный спуск на лыжах, прыжки с парашютом, полеты на дельтаплане… и ряд других подобных вещей. — На секунду в его глазах мелькнул озорной огонек. — Но скучные разговоры о бизнесе, о работе? — Он покачал головой. — Ты ведь не жила еще, детка.
Последнее слово задело Синди, и она не выдержала.
— Никакая я не детка!
— Но я на целых двенадцать лет старше, — напомнил ей Эйнджел.
— И поэтому уже вздумал поучать меня? — с вызовом спросила Синди и глотнула горячего кофе. — А ты все это уже испытывал? Я имею в виду ощущения от скоростного спуска, полетов на дельтаплане?..
— И остального?.. — На его щеке появилась складка.
Он изо всех сил сдерживал смех. А она, сбитая с толку его заигрывающим взглядом, на секунду лишилась дара речи.
Но не испугалась. К своему облегчению Синди понимала, что Эйнджел не давит на нее. Просто она не могла моментально реагировать на его высказывания. Больше он ничего не сказал, пока окончательно не расправился с пирожным, потом откинулся на стуле и дождался, когда Синди доест свой десерт.
— А что ты сделала с той злополучной плиткой? — спросил он.
Она рассказала о работе, порученной сделать для одной из церквей. Эйнджел внимательно слушал, задавал вопросы, а когда Синди закончила, отставил пустую чашку в сторону.
— Хочешь еще кофе или мороженого?
Она вежливо отказалась, однако поймала себя на мысли, что сразу уходить ей тоже не хочется. Ей нравилось здесь, и общество сидящего напротив мужчины никак не тяготило ее, ну… не доставляло неприятных ощущений.
И все же они не могли оставаться здесь до ночи. Вспомнив об этом, Синди нащупала свою сумочку и натянула на себя куртку.
— Благодарю тебя за этот вечер. Все было очень мило.
Пока они сидели в ресторанчике, на улице прошел небольшой дождь. Тротуар был мокрым и сверкал в ярком свете фонарей и неоновых вывесок, в воздухе слышались звон и шипение от шин проезжающих автомобилей. Еще не освободившийся от дневного тепла, асфальт испускал пар.
— Может быть скользко, — предупредил Эйнджел, протягивая руку к талии Синди, чтобы в случае чего поддержать девушку. — Ваш автомобиль в здании парковки?
— Да, но вам нет необходимости провожать меня.
— Я просто собираюсь забрать собственную машину. Да и вообще — не могу же я бросить вас одну.
На всем пути до здания гаража она чувствовала едва ощутимое прикосновение его ладони у себя на талии. Ощущение не было неприятным, и Синди не ускоряла шаг и не пыталась отойти в сторону, пока не вытащила ключи и не отперла свою машину.
Прежде чем она уселась, Эйнджел остановил ее легким прикосновением к запястью, и глаза его впились в ее лицо. У нее защекотало в животе, и она отчаянно боролась с желанием отпрянуть, но все же стояла, замерев на месте, охваченная ужасом и любопытством.
Приглядевшись к ней, он слегка нахмурился. Нагнув голову, поцеловал ее в щеку.
— Доброй ночи, Синди, — хрипло произнес Эйнджел на прощание.
Потом открыл для нее дверцу автомобиля и отступил на шаг, когда Синди включила зажигание.
Проследив, пока габаритные огни ее машины не исчезнут за эстакадой, Эйнджел размял пальцы. Он до сих пор чувствовал тепло от прикосновения к талии девушки, легкий трепет, который охватил его, и поймал себя на мысли о том, какой могла бы оказаться сама ее кожа под тонкой тканью блузки. Как заманчиво было бы прижать к себе ее тело…
Усилием воли Эйнджел заставил себя отбросить эротические фантазии.
Он подошел к лифту гаража и нажал на кнопку вызова.
2
Черт возьми, она была холодна. Это не вызывало никаких сомнений. Холодна и уклончива в разговоре. Не слишком выставляла наружу свои эмоции, за исключением того момента, когда в его вопросе прозвучал неявный и хорошо скрытый сексуальный намек. Тогда она зарделась, словно школьница.
