Четыре дня. Четыре бесконечных летних дня. Вот сколько ждала Серена, пока этот чертов вертолет приземлится на острове! А потом еще час, пока пилот этой проклятой машины появится перед ее новым голубым зонтиком рядом с ржавым навесом для дурацких «весп». К этому времени Серена уже, должно быть, тысячу раз воспроизвела в памяти его поцелуй и каждая клеточка ее тела буквально молила о большем.
Но он был не один. Сэм тянулся за ним, настороженный и молчаливый.
— Эй, моряк, — сказала она, улыбнувшись Сэму. Завтра была суббота, и, значит, по их договору с Хлоей он мог отправиться с Нико на лодке. — У меня для тебя сообщение. Нико сказал, что захватит тебя у поворота по дороге на причал в четыре тридцать. Знаю по опыту, что опаздывать нельзя, потому что прилив никого ждать не будет. Даже Нико. Надень джемпер и кепку, а о перчатках можешь не беспокоиться — Нико нашел для тебя подходящую пару.
Серена увидела, как лицо Сэма осветилось быстрой улыбкой, которая сразу же исчезла, но она все же успела ее заметить и почувствовала гордость за своего кузена.
— Между прочим, здесь есть одна «веспа», которая никак не «прокашляется». Мне нужно прогнать ее пару раз вокруг пастбища.
— А мне можно? — сразу загорелся Сэм.
— Ну что ж, давай, — сказала она, протягивая ему шлем. — Кстати, она вполне может быть второй по скорости на этом острове.
— Так значит, Хлоя все же пошла на это? — спросил Пит, глядя, как Сэм включил мотор и медленно поехал вдоль изгороди. — И это что, вторая по скорости?
— Может, лет тридцать назад… — Сейчас, пожалуй, это была самая допотопная и тихоходная «веспа» из всех под ее навесом. — А Хлоя сдалась два дня назад, после нескольких рейсов к директору школы. Она хотела узнать, избавился ли наш друг от привычки исчезать с уроков где-то около обеда и больше в этот день не возвращаться. — Мотоцикл легко спустился по склону, но обратно всю дорогу чихал и кашлял, как старый простуженный дед. — Я думаю, нужно сменить свечи.
— Или организовать достойные похороны.
— Мы не привыкли так обходиться со своими стариками. Здесь это не принято. Кстати, ты помнишь? — сказала она, посмотрев на солнце. — Как раз в это же время я впервые тебя увидела.
Пит улыбнулся.
— Скучала по мне?
— Может быть. А ты скучал?
— Конечно. Как ты думаешь, сколько у меня знакомых богинь садовых ведер и цыплячьих крылышек?
— Что, что?
— Ладно, не важно, — пробормотал он. — Я хотел прилететь раньше, но, к сожалению, не так уж много туристов знают об этом месте. Может, тебе стоило бы поторопиться со своими открытками?
— Может, и потороплюсь. — Она внимательно разглядывала его, думая, как это Сэму удалось так быстро его найти и как долго он еще здесь пробудет. — Ты останешься на ночь?
Он кивнул и спросил:
— Когда ты заканчиваешь?
— Мотоциклы сдают до пяти, ну прибавим еще полчасика, — сказала она. — А почему ты спрашиваешь?
— Я подумал, не прогуляться ли нам на эту горку?
— На какую? — Серена проследила за его взглядом. — А, на эту… — Она уже забиралась на нее. Не так уж легко это оказалось.
— Сэм говорит, там есть тропинка.
— Ну да. Для коз.
— И что оттуда видно весь остров.
Так оно и есть.
— Возьми камеру, — посоветовал Пит. — Тогда ты сможешь сфотографировать закат.
Она здесь уже пять месяцев и успела сфотографировать все, что только можно, включая и закат.
— Мне нужен какой-нибудь другой стимул.
— Ну, хорошо. Неужели тебе никогда не хотелось дотронуться до неба?
У него была душа поэта. И улыбка дьявола. Ей все равно не устоять.
— Ладно. Я согласна. Мы поднимемся наверх, и я коснусь неба.
Его улыбка обещала больше. Много больше. И она это знала.
В половине шестого последняя «веспа» возвратилась под свой кров, и Серена отправила Сэма домой. Ближе к шести, прихватив ее корзинку и сумку с выручкой, они пошли к коттеджу. Еще было довольно светло, чтобы успеть забраться на горку. Серена взяла полотняную сумку, положила туда фонарь и пару бутылок воды.
— Готова?
С жестом, таким же естественным, как и дыхание, Пит отобрал у нее сумку и перекинул через плечо.
— Вперед.
Они обошли коттедж, пересекли грунтовую дорогу и начали подниматься по козьей тропе.
Если и была одна вещь, к которой Серена успела привыкнуть на Варанисси, так это хождение по горам. Ее тело с каждым днем все больше любило преодолевать бесконечные спуски и подъемы, а ноги уже не выражали никакого протеста. Она была здоровой. Сильной. И тем не менее ее не покидало ощущение, что, если надо, Пит Беннетт, с его ленивым размашистым шагом и легким дыханием, одолеет этот склон одним стремительным рывком. Серена ускорила шаг, решив, что если уж давать себе нагрузку, то нужно делать это наилучшим образом.
Через час они достигли каменистого плато, круто обрывающегося с трех сторон. И то, чем не радовало это пустынное место, с лихвой окупалось раскинувшейся под ним панорамой гавани и поселка.
Остров очаровывал. И люди, которые жили на нем, были не хуже, чем везде. Может быть, даже лучше.
Но мир был больше этого острова, так же как и мечты Серены.
Пит Беннетт тоже умел мечтать. Она могла это видеть по тому, как он смотрел на небо — с чувством беспокойства, сжигаемый потребностью двигаться, идти, бежать, летать.
— Тебе это нравится — летать?
— Да, — ответил он просто, не отрывая глаз от неба. — Это вторая по счету из самых замечательных вещей.
— Почему ты выбрал вертолет? Почему не самолет?
— Я могу летать на тех и на тех. Но вертолеты более чуткие, более подвижные. Самолеты — это мощь. А вертолеты — ловкость.
— Ты можешь летать и на самолетах?
Он снисходительно улыбнулся.
— Серена, я могу летать на чем угодно.
— А ты всегда хотел летать?
— С тех пор как смог сидеть на коленях моей матери на Ричмондской авиабазе и смотреть, как пилоты работают на отрыв и касание.
— Можно считать, что всегда… — задумчиво протянула Серена. — А что значит — на отрыв и касание?
— Это значит заставить самолет коснуться колесами земли, потом оторваться, потом снова коснуться и так далее в определенном ритме. Ну, а ты? — Он кивнул в сторону ее камеры. — Ты тоже всегда хотела этим заниматься?
— Не всегда. Я много чего успела перепробовать — управление делами ресторанов, дизайн их интерьеров, реклама для магазинов морепродуктов, статьи для журналов на эту тему. Но я все равно возвращалась к моей камере и историям, которые могли рассказать фотографии. — Она открыла бутылку воды и сделала глоток. Пит тоже достал бутылку и так же легко и с наслаждением, как и взбирался на гору, начал пить. — А ты, значит, провел добрую часть своего детства, вися на заборе местной авиабазы. А что потом? Как ты стал пилотом вертолета?
