Он повернулся на каблуках и поспешно исчез.
Как ни убеждала себя Норин, что короткая встреча за чашкой кофе — вовсе не любовное свидание, в глубине души она понимала, что это особенное событие: впервые за долгое время она отважилась на общение с мужчиной в неформальной обстановке.
Джесси исчез четыре года назад, и с той поры Норин ни разу не оставалась наедине с мужчиной.
Она выскочила замуж в девятнадцать лет, а теперь ей стукнуло двадцать шесть. До замужества большого опыта свиданий у нее не было.
Надев туфли и взяв со стола сумочку, Норин пошла по коридору, гулко стуча каблучками. Возле класса Синди она задержалась и заглянула в дверь. Подруга все еще сидела за своим столом.
Каждую пятницу после работы подружки вместе со своими детьми традиционно отправлялись в пиццерию. Эдам, муж Синди, допоздна задерживался в клинике, где работал врачом.
— Я заеду за вами с Билли в шесть, — сказала Синди. — Кстати, Джеффри просил, чтобы Билли остался у нас на ночь. Если ты не возражаешь, собери для него сумку с пижамой и всем необходимым. А в субботу утром я привезу его домой.
— Договорились. — Норин помахала ей рукой и быстрым шагом покинула школу. На улице ее окатила волна жаркого воздуха. К исходу мая в город уже пожаловала июльская погода. Лето обещало быть долгим и знойным.
Сев за руль, Норин заколебалась: может, наплевать на Винни Пасторелли и забыть о его приглашении? Не лучше ли забрать сына из школы и спокойно поехать домой?
Но это противоречило ее принципам: она привыкла держать слово. К тому же не стоит так волноваться из-за чашки кофе в компании привлекательного молодого мужчины. Надо просто держать себя в руках и соблюдать правила приличия.
Она глубоко вздохнула, слегка разжала пальцы на руле и подумала, что Синди, пожалуй, права: затворничество чересчур затянулось. Разумеется, о серьезных отношениях с Винни не может быть и речи, он не создан для этого, и даже встречаться с вертопрахом — ничего приятного. Однажды она ошиблась, надеясь со временем изменить характер Джесси. Но это было в пору легкомысленной юности. А теперь она уже не наивная дурочка, строящая воздушные замки. И не намерена перевоспитывать ненадежного мужчину.
Подъезжая к кафе, Норин взглянула на часы: в ее распоряжении оставалось всего тридцать минут. Что ж, за полчаса ничего непредвиденного не случится. Но когда она вылезла из машины и захлопнула дверцу, то почему-то вспомнила рекламный ролик известного сорта кофе, тонкий вкус и аромат которого помог обрести семейное счастье одной молодой паре.
— Со мной этот номер не пройдет, — пробормотала она. — Только не Винни Пасторелли!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Она заметила его, как только вошла в кафе: он сидел в кабинке в дальнем углу зала. Винни помахал рукой и одарил ее неотразимой белозубой улыбкой, ослепительной, как неоновая реклама над входом в это заведение.
В знакомой уютной обстановке Норин быстро расслабилась. Она забегала в это кафе после работы с коллегами, а раз в неделю приходила сюда поужинать с отцом и Билли.
Здесь всегда был кто-нибудь из ее знакомых, и она чувствовала себя легко и свободно. Хорошо, что Винни выбрал для встречи именно это место.
Пробираясь к столику, она ощущала его пристальный взгляд. Когда она проскользнула в кабинку, он встал и, подождав, пока дама сядет напротив, поинтересовался:
— Вы развесили все рисунки?
— Конечно! Каждому ребенку приятно увидеть свою работу выставленной, — кивнула Норин.
— А мне всегда хотелось, чтобы мои картины засунули поглубже в стол, — сказал Винни. — Я рано понял, что не наделен талантом художника.
К столику подошла официантка Сара Дженсен и непринужденно воскликнула:
— Привет, Норин! Как дела, Винни? Что будете заказывать?
В ее глазах светилось любопытство и удивление.
— Кофе, — сказала Норин.
— И мне тоже, — добавил Винни. Подав гостям кофе, Сара удалилась, напоследок выразительно взглянув на Норин.
— Вы завсегдатай этого заведения? — спросила та.
— Ужинаю здесь почти каждый вечер, если не дежурю в пожарной части, — улыбнулся он. — Повар из меня тоже никудышный.
Норин рассмеялась и окончательно успокоилась.
— Вам нравится этот городок? — спросила она, добавляя в кофе сливок и сахару и стараясь не смотреть на синий воротничок его форменной сорочки, выгодно подчеркивающий приятный оливковый оттенок кожи и манящую глубину темных глаз.
— Чудесное, тихое местечко! Мне всегда хотелось жить именно в таком городке, как Риджвью. После Чикаго он кажется райским уголком. Здесь так спокойно!
— Однако службу в пожарном управлении нельзя назвать спокойной. Это совсем не то, что работа юриста.
Удивленно вскинув брови, Винни откинулся на спинку стула.
— А вы, оказывается, успели навести обо мне справки!
Норин покраснела, заметив его откровенно игривую ухмылку, и подумала, что он неисправим.
— Нет, я услышала разговор о вас совершенно случайно, в лифте, — пробормотала она.
— Скажите, Норин, какими вы еще, кроме поразительной находчивости, обладаете талантами? — рассмеялся Винни.
Норин отпила из чашки, стараясь взять себя в руки и сообразить, как этому человеку удается моментально лишать ее самообладания. А может быть, дело не в его уникальной способности, а в том, что она слишком долго не разговаривала с привлекательными мужчинами? Сделав еще глоток, она ответила:
— Я неплохой педагог, не знаю только, от Бога это или благодаря приобретенным навыкам.
— Возможно, это результат и того, и другого. Значит, ваша работа вам нравится?
Винни подался вперед, задавая вопрос, и напряженно ожидал ответа, так, словно это для него очень важно. Норин догадалась, что он хочет подчеркнуть свой живой интерес к ней и ее занятиям, дать ей почувствовать, что она ему небезразлична. Любой женщине это приятно.
— Да, я люблю свою работу, — ответила она. — Воспитание и обучение детей — благодарный труд. Мне особенно нравятся второклашки. Они уже не малыши, но все еще чисты и наивны. Каждый день я не только даю им что-то новое, но и сама приобретаю полезный опыт. Впрочем, я, похоже, слишком заболталась о работе, извините, — покраснела Норин.
— Ради Бога, не извиняйтесь. Мне нравится, что вы относитесь к любимому делу с душой.
— А вы? — спросила она.
— Пожалуй, я считаю это своим долгом, — помрачнел Винни. Он подумал, уставившись в чашку, и добавил упавшим голосом: — Точнее, каким-то наваждением... Ну, довольно о работе! Вы будете на пикнике, который мы устраиваем в следующую субботу?
