Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
– Как вы будете протыкать тесто?
– Наша цель – создавать в недрах исламского мира неутихающие конфликты, чтобы в этих конфликтах сгорела энергия возрождения, израсходовалась неукротимая мощь. Именно этим, господин Торобов, занимается НАТО, а не мнимым противодействием России. Мы рассматриваем русских как стратегических партнеров, протыкающих вместе с нами тесто в квашне.
Фиолетовый африканец с золотыми галунами катил нагруженную тележку. Малайзиец на ресепшен разговаривал по телефону, и циферблаты распределяли время по часовым поясам. В стеклянных дверях запуталось несколько пожилых американок с седыми буклями и одинаковыми лошадиными лицами. Торобов видел, как на зобу Джереми Апфельбаума гуляют вздутия, словно там пульсировал неведомый эмбрион, который носил в себе рыжеволосый ученый.
– Мы уничтожили государства Ливии и Ирака, сконцентрированная в них энергия ушла в пустоту и продолжает догорать в топке гражданских войн. Мы нанесли удар по Сирии, и, чем бы ни кончилась борьба с Башаром Асадом, Сирии уже никогда не собраться в сильное государство, доминирующее на Ближнем Востоке. Мы покончили с «Братьями-мусульманами», самой мощной и перспективной силой исламского возрождения. Сначала заманили их во власть, а потом позволили египетской армии их уничтожить. Мы развязали войну между шиитами и суннитами, и они будут весь век воевать, истощая друг друга. Им будет не до Запада, не до нас с вами, и эта война внутри исламского мира опровергает теорию Хантингтона о «войне цивилизаций».
Зоб на горле Апфельбаума пульсировал, трепетал от вздутий. Там содрогалось неведомое существо, которое носил в себе Апфельбаум. Это существо, сокрытое во тьме чужой плоти, управляло «историческими процессами», создавало комбинации мировой политики, оплодотворяло идеями научные школы и военные центры, поднимало в воздух эскадрильи бомбардировщиков, чертило на карте мира контуры новых государств, стирая контуры старых. Торобов чувствовал эту таинственную планетарную волю. Думал, если скальпелем взрезать зоб, из него прольется желтоватая студенистая слизь и появится маленькое подвижное тельце с лягушачьими лапками, в рыжей шерстке, с немигающими голубыми глазами.
– Но ведь вы взорвали в Северной Африке сразу несколько «демографических бомб». Взрывная волна из миллионов беженцев хлынула в Европу. Старая Европа ответит на это созданием фашистских государств, а в хаосе ближневосточных конфликтов будут возникать одно за другим террористические движения.
– Это побочные эффекты. Сейчас мы убираем мусор произведенных разрушений. Наши и ваши бомбардировщики, добивающие «исламское государство», – это мусорщики, подбирающие сор.
Торобов почувствовал, что разговор достиг той заветной точки, когда можно отринуть все сложные предварительные построения и коснуться главного, ради чего он явился в Брюссель.
– Кстати, о мусоре, который мы подбираем. Шимон Брауде сказал, что вы располагаете уникальной картотекой, в которой, как в таблице Менделеева, сведены воедино террористические организации от Пакистана до Франции. Что вы знаете о Фаруке Низаре, бывшем майоре иракской военной разведки, который причастен к взрыву русского лайнера над Синаем? Его видели недавно в Брюсселе. Вам что-нибудь известно об этом?
Торобов извлек из кармана фотографию офицера с молодцеватыми усиками, в мундире, с кокардой на цветастой фуражке. Протянул Апфельбауму. Тот взял, минуту рассматривал. Вернул Торобову.
– Шимон говорил мне о ваших специфических интересах. Рад был познакомиться. Мне пора. Меня ждет работа. – Джереми Апфельбаум поднялся, колыхнув зобом, и пошел к выходу, переваливаясь, как пингвин. Торобов разочарованно смотрел ему вслед. Апфельбаум дошел до стеклянных дверей, уловивших в свои прозрачные лопасти господина в длинном пальто и шляпе. Вернулся обратно.
– Возможно, я ошибаюсь. Но этот Фарук возглавляет организацию «Сейф-аль-Расул». «Меч пророка». Действует по всему Ближнему Востоку под видом торговца древностями. Он появлялся в Брюсселе в их торговом представительстве и скоро пропал. Это в квартале Моленбек, кажется там.
Апфельбаум повернулся и пошел, исчезая в стеклянной карусели дверей, за которыми в дожде переливалея Брюссель.
Глава 5
Брюссель, зимний, дождливый, отливал черным металлическим блеском, каким отливает железный метеорит.
Квартал Моленбек был полон запахов восточных сладостей, жаровен, туалетной воды, пряностей. Так пахнут улицы в старом Багдаде или Дамаске. По тротуарам двигалась смуглая толпа, женщины в хиджабах напоминали круглоголовых птиц, мужчины то и дело перебегали улицу перед радиаторами автомобилей, и водители раздраженно сигналили. Отовсюду звучала восточная музыка, женский голос, витиеватый, как арабская вязь, пел о безответной любви, о безутешной невесте, потерявшей своего жениха. Мальчишки запускали в небо сверкающих пластмассовых птиц, и те падали на крыши автомобилей, а мальчишки с криками бежали вдогонку.
Торобов шел в толпе, иногда его задевала развеянная накидка, обжигал из-под хиджаба черный огненный взгляд. Витрины маленьких магазинчиков были украшены мигающими гирляндами. В одних витринах, окруженные огоньками, лежали сладости, халва, пирожные с марципанами. В других витринах, похожие на лебедей, стояли кальяны. В третьих были вывешены образцы арабской одежды, мужской и женской. Тут же к прохожим цеплялись назойливые зазывалы, тащили в харчевни, где кормили свежей морской рыбой. В глиняных, врытых в землю печах пекли лепешки, здесь же продавали. Покупатели, обжигаясь, хватали лепешки и, не отходя от пекарен, поедали.
Район Моленбек казался куском восточного торта, который на перламутровой лопатке перенесли с одного фарфорового блюда на другое. Из Ближневосточной Азии в центр Европы.
Торобов читал вывески, большинство на арабском. Начальная школа – зеленый щит с красной вязью.
Аптека – зеленый полумесяц. Благотворительное общество – зеленый флаг с цитатой из священного текста.
Он искал магазин, торгующий предметами древности, и наконец нашел его среди других затейливых вывесок. В витрине красовался верблюд из папье-маше, окруженный мерцающими светлячками. Были разложены какие-то бусы, черепки, обломок амфоры, осколок мраморной капители. Торобов вошел, услышав над головой звон бубенца.
– Салям алейкум! – громко произнес он.
На его приветствие появился смуглолицый араб с седыми волнистыми волосами, в изысканном костюме, белых манжетах, с осанкой, какая бывает у аристократических профессоров Гарварда или у метрдотелей элитных ресторанов.
– Ваалейкум ассалям. – Араб сдержанно улыбнулся, внимательный к гостю, не обнаруживая радости. И эта едва заметная отчужденность заставила подумать Торобова, что коммерция, быть может, не главное для хозяина дело. – Что вам угодно, месье?
– Меня интересуют артефакты, которые, в силу известных обстоятельств, покидают свои традиционные места в арабских музеях. Переносятся в Европу, где их могут приобрести европейские музеи и коллекционеры.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
