Возьми себя в руки, Мишель.
— Хорошо. Что вы хотите узнать?
Он улыбнулся еще шире:
— Просто ответьте «да».
— «Да» — на что...
— Хорошо. Я заеду за вами в семь.
Этот человек был неисправим. И чертовски сексуален.
— Сегодня? — Она собиралась сказать вовсе не это. И не с таким энтузиазмом.
— Нет. В субботу. Поскольку нас обоих пригласили на благотворительный вечер, мы могли бы поехать туда вместе. Если, конечно, вы уже не дали обещание кому-нибудь другому.
— Я никуда не иду.
Его темные брови поползли вверх.
— Что значит, вы никуда не идете? Это мероприятие устраивается специально для того, чтобы поддержать ваш проект помощи бездомным животным.
То же самое сказала Мишель ее секретарша.
— В действительности я собираюсь на прием с Дарителями, но не останусь на танцы.
— Почему?
Нет, она не расскажет ему о том, что несколько лет назад на подобном мероприятии встретила доктора, который, как выяснилось позже, был женат.
— Я не любительница шумных сборищ.
— Полностью солидарен с вами, но все равно должен там показаться. Полагаю, вы тоже.
— Не в этот раз. Мне нужно доработать рекламные проспекты. Кроме того, моего отсутствия никто не заметит.
— Я замечу.
Черт бы его побрал. И эту очаровательную улыбку, которая снова появилась на его лице.
— Я вам очень признательна, доктор Кемпнер, но, боюсь, вам придется сопровождать кого-нибудь другого.
— А что, если я не хочу сопровождать никого другого?
Мишель переложила несколько бумаг из одной стопки в другую, чтобы избежать его искушающего взгляда.
— В этой больнице есть четыре холостых мужчины-доктора и раз в десять больше незамужних женщин-докторов. Уверена, вы сможете найти кого-нибудь, кто по достоинству оценит ваше общество.
— А как насчет вас? — он откинулся на спинку стула.
По правде говоря, Мишель ценила его компанию. Даже больше, чем следовало бы. Но она не была готова ему в этом признаться.
— Скажем, в данный момент я не хочу ничьего общества.
Подняв глаза, она поймала его пристальный взгляд.
— А чего вы хотите, Мишель?
Определенно не те проблемы, которые он ей предлагал. У Мишель не было ни времени ходить на свидания, ни желания, учитывая ее горький опыт в прошлом.
— Добиваться успехов в работе и заботиться о своей семье.
Ник наклонился вперед, и она почувствовала головокружительный аромат его одеколона
— Но это не будет согревать вас по ночам.
— Не беспокойтесь, я справлюсь.
— Я в этом уверен. Или, по крайней мере, вы думаете, что справитесь. Но, уйдя с головой в работу, вы не получите необходимого удовлетворения. Да и ваша семья его вам не даст.
— Какое удовлетворение вы имеете в виду? — Неужели она действительно это спросила?
На его лице снова появилась улыбка.
— То, которое заставит вас почувствовать себя по-настоящему живой, и, поверьте мне на слово, вы не найдете его в рекламных проспектах и воскресных обедах с семьей.
Мишель резко поднялась, желая убежать от его жестокой правды. От приятного тепла, которое разливалось в ее теле в присутствии этого мужчины.
— Итак, прямо сейчас меня ждет работа, приносящая удовлетворение, поэтому я пойду в копировальную, а заодно провожу вас.
Взяв бумаги, которые не нужно было копировать, она быстро вышла из-за стола, но Кемпнер ее опередил. Он встал возле двери, преградив ей путь. Мишель потянулась к дверной ручке, но прежде чем она успела ее повернуть, доктор произнес:
— Я хочу сказать вам кое-что еще.
Опустив руку, она посмотрела на него.
— Что?
— Говорю вам как врач. Вам следовало бы больше отдыхать. Вы выглядите усталой.
Наверное, он имел в виду, что она ужасно выглядит, просто мягко выразился.
— Я обязательно воспользуюсь вашим советом.
Ник провел кончиком пальца у нее под глазами.
— Темные круги. Похоже, вы мало спите.
Возможно, сегодня она тоже не будет спать, но не из-за работы. Из-за него. В тех местах, где он коснулся ее, кожу начало приятно покалывать. Затем горячая волна захлестнула все тело, включая потайные уголки, о существовании которых она даже и не подозревала.
Засунув руку в карман блейзера, Мишель достала очки и надела их.
— Теперь кругов не видно.
— Я серьезно, Мишель.
— Хорошо. Сегодня я лягу пораньше. Так вам будет спокойнее, доктор?
— Для начала. И я бы хотел, чтобы вы называли меня Ник.
Однажды она уже совершила подобную ошибку. Уменьшительные имена сокращают дистанцию между людьми, а она не могла себе этого позволить с человеком, перед которым так трудно устоять.
— Поскольку мы находимся в офисе, думаю, нам следует поддерживать деловые отношения.
Он ухмыльнулся:
— Вы хотите сказать, что за пределами офиса готовы называть меня по имени?
— На самом деле я... э-э... Вам нечем заняться? Неужели в больнице не найдется двух-трех сломанных ног?
Кемпнер посмотрел на часы.
— Вы правы. Я опаздываю на следующую операцию.
— Тогда не смею вас больше задерживать.
— Мне было очень приятно провести с вами время. — Наклонившись, он добавил: — Это одно из удовольствий, которые я научился ценить.
Мишель уставилась на звонящий телефон, который лежал на столике рядом с ее шезлонгом. Вдруг это Ник Кемпнер? Она боялась, что он может уговорить ее пойти с ним на благотворительный вечер, и не торопилась отвечать на звонок.
После его сегодняшнего визита Мишель с трудом смогла сосредоточиться на работе. Почему она не может выкинуть Кемпнера из головы? Потому что он чертовски обаятелен и сексуален? Нет, дело тут вовсе не в яркой харизме и сексуальной привлекательности. За всем этим ей удалось разглядеть нежность и сочувствие, которые она видела и в доме Брук, и сегодня в офисе, когда он выразил обеспокоенность ее здоровьем. Но все же этого было недостаточно, чтобы уступить ему. Однажды Мишель уже совершила подобную ошибку и не собиралась ее повторять.
После четвертого звонка она наконец ответила и услышала голос Брук:
— Привет, сестренка, почему ты вчера так быстро уехала?
Из-за визита Кемпнера она так и не позвонила Брук!
— Мне нужно было как можно скорее оттуда убраться, — обиженно произнесла Мишель.
