– Но какое-то личное мнение ты о нём составил?
– Да. Он сильный воин, но не сдержан. Знает военное дело и может придумать план по захвату города или разгрому вражеского отряда, а затем, следуя ему, добиться поставленной цели. Однако он плохой стратег. На два шага перед собой всё видит, а на три уже не может. В общем, отличный вожак крупного отряда и очень плохой правитель, который ценит жизнь своих воинов и совершенно не жалеет смердов. Его ведь из Галича почему выгнали? Не потому, что он был хуже князя Владимирко, а по той простой причине, что Иван Ростиславич считал горожан бессловесными скотами. Вот повёл бы он себя немного иначе, поговорил бы с горожанами, купцами и боярами, а потом народу подвалы с вином открыл, и для него всё могло бы сложиться иначе. Он мог бы удержать Галич и увеличил бы своё владение. Но не додумался до этого и стал самым обычным наёмником. Пусть благородных кровей, но что это меняет? Ничего. Он согласен воевать за плату, а значит, как ни посмотри, все равно наёмник.
«Ясно, – подумал я, – Берладника придётся держать под постоянным приглядом и на коротком поводке. Сотня дружинников у него есть, если письма не лгут, и этого количества воинов ему пока хватит. А потом посмотрим, к чему его приставить и как использовать».
– А о степных атаманах что рассказать можешь? – продолжил я расспрашивать полочанина.
– Степных вождей будет трое: Данко Белогуз, Твердята Болдырь и Юрко Сероштан. Все они выходцы из окрестностей Таматархи, по-нашему, Тмутаракани. Люди опытные, воевали за ромеев, а потом за Всеволода Ольговича, который так и не выплатил им обещанное серебро. Далее в Турове служили, а последние несколько годков в Малотине, на границе Переяславля со степью вместе с чёрными клобуками жили. Но переяславские князья – не богатеи. Поэтому нашим степнякам платят редко. Вот они и ищут, кому бы свои клинки продать. Если их нанимают, они служат честно, а коли обманывают, то обиду не прощают.
– Это я уже понял. Больше ничего сказать не можешь?
– Нет. Я степных вожаков давно не видел. Где они находятся и чем занимаются, в голове держал, мало ли, вдруг ко мне беда придёт и помимо своей дружины сила понадобится, а что у них на душе, того не ведаю. Это надо с атаманами и воинами лично встретиться, в глаза им посмотреть и в душу заглянуть. – И Василько кинул на меня хитрый с прищуром взгляд, видать, он был осведомлён о моём ведовском таланте, который год от года креп и показывал новые грани.
Но никаких чудес я не демонстрировал, а на его осторожные расспросы не отвечал. Раз князь о Всеславе Брячиславиче ничего не говорит, так и я свои умения на показ без нужды выставлять не стану. Ведь время нынче такое, что сегодня человек со стороны тебе союзник, а завтра может оказаться врагом.
Над головой с неприятным резким криком пролетела крупная серая чайка. Мы с Василько Святославичем одновременно проводили её взглядом, а затем князь, сославшись на холодный ветер да на свои продрогшие старые кости, покинул меня. А я снова задумался о неизбежной войне с крестоносцами. Мысли стали выстраиваться в чёткую логическую цепочку, моментально вспомнилась вся полученная в ОБК информация, и я приступил к её обработке. Делалось это легко и привычно. Картина окружающего меня мира заиграла новыми яркими красками, и я сделал несколько выводов, которые помогут мне правильней воспринимать всё, что вскоре будет происходить на землях западных славян.
Итак, что Венедский конфедеративный союз (моё личное самоназвание Венедии) имеет на данный момент и что он готов противопоставить врагам?
У нашего пока ещё не устоявшегося государства с давними традициями народовластия, но без серьёзного госаппарата есть сильный боевой и неплохой торговый флот. Сколько точно кораблей в наличии, никто толком не знает, ибо учёт ведётся поверхностный. Однако около трёхсот судов разных классов в распоряжении венедов есть, а значит, внутренние морские и речные коммуникации под нашим полным контролем, и мы сможем достаточно легко и относительно быстро перебрасывать свои воинские контингенты туда, куда необходимо. Это существенное преимущество перед врагами, и отбрасывать его в сторону нельзя.
Кроме того, на границах с католиками и в глубине наших материковых территорий построены мощные крепости, и это ещё один неприятный сюрприз для крестоносцев. Только у бодричей за последние четыре года появилось семь новых замков, а приморский Дубин, где ставятся большие каменные башни с батареями катапульт и стреломётов, укрепляется дополнительно. Так что все земли князя Никлота, который после войны с датчанами очень разбогател, превращаются в один огромный укрепрайон. Да и остальные венедские князья от своего соседа не отстают. Три дополнительных крепости появилось у лютичей и три у поморян. Плюс ещё одна каменная твердыня строится в землях материковых ранов, как раз напротив Руяна, в том самом месте, где зимой иногда замерзает море и на остров можно перейти по льду.
Ещё одно преимущество – это наши огромные финансовые запасы. Западные славяне, как я уже отмечал, живут гораздо богаче, чем их восточные родственники с берегов Днепра. А после удачных походов в Швецию, Данию и Ла-Манш, разгрома трёх католических армий и захвата целого ряда германских городов, среди которых наиболее богатыми были Ольденбург и Любек, серебра и золота в Венедии появилось столько, что оно стало дешеветь, и этим сразу же постарались воспользоваться новгородцы. Республиканские купцы поставляли нам товары по завышенным ценам и отправляли на родину десятки пудов драгоценного металла, который в не имеющей своих золотых и серебряных рудников Киевской Руси совершенно естественно стоил намного дороже, чем на Западе. Взять, как пример, большую морскую лодью. В Венедии она стоит около ста гривен, в Новгороде – шестьдесят, а в Киеве – сорок. Разница видна сразу, и такие примеры можно привести по очень многим товарам.
Впрочем, речь не о разнице в ценах. Драгметаллы потоком утекали из Венедии всегда, начиная с Рюрика, да и сейчас в Киевское княжество через Новгород уходят. Просто у нас на Монетном дворе в Ругарде в дополнение к медному трезубцу стали печатать серебряную монету весом в пять грамм с изображением Святовидова коня и золотую, опять же пятиграммовую, но с боевым кораблём на одной стороне и мечом с другой. При этом Монетный двор принимает любое серебро и золото, оценивает их по чистоте и разменивает на венедские деньги. А в прошлом году нашим номинальным главой, великим князем Прибыславом, с подачи волхвов-советников был издан указ о фиксировании цен на продовольствие, железо, медь, соль и ещё некоторые товары, которые можно назвать стратегическими.
Всё это сильно ударило по купцам-спекулянтам (или честным предпринимателям, кому как нравится), но не настолько, чтобы они отказались от своего ремесла и торговли в венедских землях. А после этого, по слову Векомира, в общую казну нарождающегося государства перешла часть золотого запаса из храмовой сокровищницы в Коренице, и на эти деньги было закуплено много продовольствия и вооружение на несколько тысяч человек. И хотя это только начало и до идеала далеко, задел на будущее появился. В единстве – сила, и отныне у венедов есть нечто общее, что принадлежит всем четырём племенам. Это деньги, казна и запасы. Теперь бы ещё армию и флот общими сделать и создать государственный аппарат. Но пока это невозможно, князья с боярами и варяжскими вождями не допустят. Да и народ к подобным шагам ещё не готов.
