Бонтах с рождения хотела быть свободной, но семье такая «свобода» наказывалась. Правда была в том, что для нее никогда не было места в доме, даже если она делала всё, что от нее требовали. Конечно, она пыталась, но только поначалу. Она не справлялась со своими чувствами от злости и безысходности, найдя для себя самой простую цель для издевательств, учительскую дочку — Бонтах воровала ее книги, рвала рисунки и при любой возможности мешала ее успехам. Она хотела, чтобы кто-нибудь почувствовал ее страдания и боль, просыпающиеся в любой момент ее жизни.
Учитель музыки
В 11 лет Бонтах начала слушать Апикхета, школьного учителя музыки. Он пел песни и играл на гитаре. Каждый вечер, пока родители работали в Бангкоке, бабушка спала, а дед разговаривал с богами каренов, Бонтах, крадучись, уходила из дома. Апикхет жил в подвале жилища, предназначенного для расселения учителей. Жилище было сделано из дерева с широкими досками посередине, так, что она могла видеть и слышать его с улицы. Он знал, что если открыть ей дверь, все люди после этого будут говорить о нем. Но, ей действительно нравилось видеть и слушать его через деревянные перегородки. Украдкой она приходила слушать его в течение многих месяцев, пока она могла сохранять это втайне.
В одну теплую ночь Бонтах взяла свою подружку послушать красивые мелодии Апикхета. На следующий день подружка рассказала всем об этом. Бонтах очень разозлилась на нее; подружка знала, что у нее снова будут неприятности. Это был секрет, и сохранение этого секрета в тайне было для нее очень важным, как вопрос о «жизни и смерти» в ее юном мозгу. Когда о ее похождениях узнал директор школы, она была исключена. Апикхет был уволен с работы или переведен в другую школу; Бонтах никогда не узнала, как он был наказан, и никогда больше не слышала ни его песен, ни новостей о нем. Один из жителей деревни утверждал, что он состоял в сексуальной связи с ней. Конечно, никто не задавал вопросов, но повсюду ходили слухи. Он был просто уволен по факту. Невежество и закрытые души деревенских жителей свидетельствовали об их необразованности.
Сразу же после того, как учителя уволили, Бонтах спокойно пошла к его обветшалому жилищу. Через дыры перегородок она разглядывала, как он играл в карты и выпивал с другими учителями. Это было в последний раз, когда она его видела.
Половина учителей в школе думали, что виновата Бонтах, а половина, что учитель. И никому не приходило в голову, что проблемы никакой не было, и что случайная встреча была совершенно невинной. Никому в голову не приходило, что склонная к музыке маленькая девочка просто хотела послушать прекрасный голос ее учителя по музыке. Даже, если кто-то и задумывался об этом, то, чтобы не выглядеть смешным, он никогда бы не сказал этого вслух. Почти каждый был твердо уверен, что Бонтах была плохой девочкой, созданной для порочной жизни. Она была несчастна в своей общине и изгнана из общества как ведьма — обычная тема тайских преданий. Когда Бонтах шла в магазин, хозяин магазина и другие выкрикивали: «Тебе только 11 лет, а ты уже хочешь бойфренда для развлечений. Ты — обычная маленькая проститутка!»
Бонтах потеряла многих друзей, так как их родители просили держаться от нее подальше. Деревенские люди могли быть подлыми: жестокость была во всем — от невежества до предрассудков. Она до сих пор слышит насмешки в ее адрес в своих ночных кошмарах. Но, когда закрывает глаза и позволяет своим мыслям перенестись далеко назад к одному из своих любимых мест детства, она слышит прекрасный голос Апикхета. Она вспоминает, как она смотрела на него, поющего прекрасные тайские песни, и как он мягко бренчал на гитаре, пока она подглядывала через перегородки его жилища.
Исключение из школы
После того как Бонтах исключили из школы, ее дедушке все надоело. Он написал ее родителям в Бангкок и пожаловался, что уже устали от проблем, которые создавала Бонтах. Бабушка с дедушкой больше не хотели нести ответственность за нее. Отец знал, что в их семье каждый обращался с Бонтах очень плохо. Он был единственным, кто мог защитить ее. Он устроил все для того, чтобы перевезти ее в Бангкок, пока они с Боотсах работали. Так, Бонтахпросто жила со своими родителями несколько месяцев, пока в ее жизни не появился шанс вернуться обратно и стать опять маленькой девочкой, какой она была до приезда в Бангкок. Директор разрешил повторный прием в школу. Она вернулась в свою деревню и школу, где начала учиться танцам — искусству для будущего.
Возвращение в школу
После возвращения в Убон, Бонтах начала танцевать с другими девочками в музыкальных постановках и ездить с представлениями по соседним деревням. Она зарабатывала около 30–50 батов за пару часов работы каждый танцевальный вечер, два или три раза в неделю. Это были большие деньги для 11-летней девочки, и она делилась ими с сестрами. На короткий промежуток времени Бонтах была очень счастлива и обеспечена. Она даже учила Иинг основам тайского танца «Лук Тунг». Бабушка не одобряла эти танцы, так как она надевала слишком короткую юбку и танцевала на сцене — и то и другое считалось вызывающим в деревенском Таиланде.
В это время в их деревню пришли электричество и водопровод. Дедушка думал, что эти удивительные удобства были волшебными и посланы духами. Верилось с трудом, что такое чудо может произойти в их на первый внешний вид бедной и покинутой деревне. Хотя их бабушка была сейчас очень счастлива, обладая этими современными дарами, она не могла понять всей их пользы и тем более оценить их значимость. В результате бабушка запретила всю музыку в доме, утверждая, что она требует много электричества. Девочки учились танцевать в тишине. Как пример, сегодня есть музыкальное видео, которое представляет похожую короткую историю девочки, которая танцевала 14 танцев в местных постановках. Ее учитель пренебрежительно относился к ее таланту, но, в конце концов, признал, что ее умение танцевать и костюмы социально — приемлемы. В 10 лет Бонтах нарисовала ее желанный дом счастья.
В 10 лет Бонтах нарисовала ее желанный дом счастья
Бонтах вскоре пришла к соглашению со бабушкой: если она может зарабатывать деньги танцами, то сможет их зарабатывать и уборкой в городке Дае Удом, находящимся очень близко с их деревней. Она недолго нуждалась в ком-то, кто бы платил за нее в казну государственной школы; теперь она сама могла платить за себя. Бабушка уже не говорила, что она должна бросить школу, чтобы пойти работать.
Бонтах была смущена и озлоблена одновременно. Она никогда не понимала, почему бабушка была так враждебно настроена против любой деятельности, приносившей ей деньги, образование, независимость, а самое главное счастье. Дедушка выгнал Бонтах из дома; из школы ее исключили. Когда она вернулась в школу, бабушка не разрешила ей танцевать с другими девочками с целью зарабатывания денег. Затем после короткой подработки уборщицей в близлежащей деревне, она запретила ей продолжать работу и посещать школу, даже несмотря на то, что все расходы по школе платила она сама. Бабушка запрещала абсолютно все, что позволяло ей жить жизнью нормального счастливого ребенка. Жизнь с бабушкой была невыносима: Бонтах была заключенной, а бабушка — надзирателем. Бонтах сделала то, что хочет сделать каждый заключенный; она сбежала.
