Санитары нашего мира так же важны, как и хирурги-кардиологи.
Одного педиатра хвалили за то, как он подражал голосу утенка Даффи, успокаивая даже самых перепуганных детишек и заставляя их смеяться во время медицинского осмотра. Он также проделал огромную работу, добиваясь, чтобы требование надевать велосипедные шлемы было законодательно закреплено в нашем штате. Одну медсестру отрекомендовали как актрису, юмористку и автора опубликованных произведений. Ее также прозвали «сестра-шептунишка». И что же она шептала? Очень может быть – «выздоравливай, выздоравливай, выздоравливай».
Там говорили о стоматологе, который специализировался на пересадке тканей. Он дарил своим пациентам новый шанс взглянуть жизни в лицо – с новыми глазами, ушами, носами и ртами. Благодаря ему пациенты могли продолжать наслаждаться напитками, едой, поцелуем.
Человек, который контролировал запасы сухих продуктов и поставки, заботился о том, чтобы малыши не оставались голодными. Он тщательно следил, чтобы в больнице всегда было достаточно бутылочек с сосками и детской молочной смеси.
Я ушла с этого праздника, зная, что санитары нашего мира так же важны, как и хирурги-кардиологи, и не имеет значения, как называет нас мир. Мы сами решаем, кто мы есть на самом деле. И от каждого из нас зависит, уберем ли мы из речи слово «просто», говоря о своей должности.
Урок 5
В драме жизни нет маленьких ролей
Мелкие мысли не дают многим из нас вершить великие дела. Мы отговариваем себя от добрых поступков, потому что рассчитываем, что кто-то другой их совершит, или сомневаемся, что у нас хватит на них сил.
Иногда так чувствуют себя люди, находящиеся на нижних ступенях социальной лестницы: невидимые труженики кабинок, безымянные кассиры, голоса неведомых и безликих телефонисток. Но именно такие люди изменили жизнь одного человека за неделю. Изменили ее навсегда.
Однажды летней ночью 2003 года Марти Кенни лишился правой руки в результате автомобильной аварии. Один друг бросил его умирать на мосту в индустриальном районе Флэтс в Кливленде, а другой друг остался рядом и спас ему жизнь.
Тот летний июньский денек начался как праздник дружбы. Марти и Дин Стекер провели его, собирая виниловый сайдинг, забивая гвозди под горячими лучами солнца. Кончилось все вечеринкой в обществе приятеля Марти, Грега.
Грег повез всю компанию в бар в районе Флэтс. Когда они в половине двенадцатого вышли из бара, Грег завел мотор и рванул с места так, что из-под колес полетел гравий. Машина шла со скоростью 60 миль в час в 25-мильной скоростной зоне, и Грег втопил педаль в пол. Марти крикнул ему, чтобы тот снизил скорость, потом вцепился в дверную ручку и держался за нее, что было сил. Машина ухнула в дорожную яму, взлетела в воздух и понеслась к разводному мосту.
Бах!
Машина ударилась в боковину моста с такой силой, что перевернулась и заскрежетала боком по стальному полотнищу. Разрываемый в клочья металл стонал, как поезд при резком торможении. Когда машина остановилась, проехав 240 футов на боку, Дин вылез из окна. Марти застрял под машиной. Кисти руки у него больше не было.
Дин принялся изо всех сил толкать машину, силясь перевернуть ее и вновь поставить на колеса, чтобы освободить Марти. Грег в невменяемом состоянии бродил вокруг, и его визитки сыпались сквозь решетчатые перила в воду, как конфетти. Дин сорвал с себя рубашку и перебинтовал ею руку Марти. Он крикнул Грегу, чтобы тот позвонил в Службу спасения. И в шоке увидел, как Грег наклонился, подобрал боковое зеркальце от своей машины, сел в нее и уехал прочь, увозя единственный сотовый телефон. Надежды растаяли в ночи вместе с красными тормозными огнями.
Мы отговариваем себя от добрых поступков, потому что рассчитываем, что кто-то другой их совершит, или сомневаемся, что у нас хватит сил.
Дин, обхватив истекавшего кровью приятеля руками и ногами, сидел вместе с ним на мосту над рекой Кайахога. Марти потерял столько крови, что она просачивалась сквозь стальной мост, точно струйки дождевой воды. Дин баюкал Марти на руках, укачивая его, словно мог таким образом остановить кровотечение. Одежда обоих насквозь промокла от крови.
На этом темном безлюдном мосту в кливлендском индустриальном районе Флэтс Дин кричал Марти: «Держись, друг, не теряй сознание». Когда Марти затихал, Дин снова принимался качать его и говорил ему все те слова, которые нужно слышать умирающему: «Твоя жена любит тебя, твой сын любит тебя, и я тебя люблю».
Потом он услышал шорох шин и увидел свет фар. Дин осторожно уложил Марти, прыгнул прямо под колеса автомобиля и начал звать на помощь. Водитель позвонил в Службу спасения. Дин, став живым шлагбаумом, спас Марти от смерти, но надежды спасти его кисть не было.
Позже в зале суда судья показал всем фотографии израненной руки Марти, в то время как Грег стоял с обеими здоровыми руками, скованными наручниками за спиной. Марти смотрел на эти руки с завистью, с гневом, с печалью. Грегу было предъявлено обвинение в нападении на человека с применением транспортного средства при отягчающих обстоятельствах. В зале суда Марти потянулся было, чтобы взять жену за руку, да вот только с той стороны у него уже не было пальцев. Она оплела пальцами обрубок, оставшийся от его кисти, и тихонько держалась за него.
Четыре долгих месяца этот молодой мужчина, которому был всего 21 год, заново учился завязывать шнурки, выписывать чек, менять подгузники новорожденной дочери, играть в салки с четырехлетним сыном. Семья проживала те деньги, которые они с женой копили на ремонт дома.
Я стояла на мосту, где Марти лишился кисти, когда он сам впервые решил побывать на месте происшествия. Он провел пальцами по исцарапанной поверхности моста, проследил глазами тормозной путь и уставился в воду.
– Надо бы посмотреть, где там моя рука, – пошутил он; но я видела, что это не совсем шутка. Он оставил здесь часть себя. Марти не так уж много помнит об этом вечере. А Дин не может его забыть.
Я написала большую статью об этом происшествии, о дружбе молодых людей, о попытках Дина спасти друга. Они вдвоем отпраздновали завершение судебного дела. Сели за стол в столовой Марти и сдвинули в сторону стопки медицинских счетов, которые страховая программа «Медикер» соглашалась покрывать, если Марти не будет работать вообще, а его жена не будет зарабатывать слишком много. Но он понятия не имел, где взять денег на протез руки. Его сынишка мечтал, что у папы будет кисть-робот, чтобы в случае чего они могли «ударить по рукам». Дин опасался, что Марти падет духом, если больше никогда не сможет держать бейсбольную биту, завязывать леску на удочке или брать на руки обоих детей одновременно.
Когда история Марти была опубликована, конторские служащие и телефонные операторы в своих серых кабинках в клинике протезирования и ортопедии в Южном Юклиде, штат Огайо, не могли забыть его лицо и отсутствующую руку. Лиза Кауарди впервые увидела фотографию Марти в газете, и ей стало плохо.
– То, что с ним случилось, – бесчеловечно, – говорила она. – Мы хотели показать ему, что такое настоящая человечность.
