Зимняя спячка и полкило червяков
Таня бежала по парку, а в руках у неё была кастрюля с горячими макаронами. Большая кастрюля. Таня прижимала её к животу. Макаронное тепло грело руки и живот. Мчаться во всю прыть с кастрюлей в обнимку было невозможно, и Таня бежала трусцой, шаркая кедами по дорожке. «Прямо как папа по утрам», – подумала Таня. Папа уже третье утро выходил на пробежку и, шаркая кроссовками, медленно обегал несколько раз вокруг дома, а Таня следила за ним из окна и считала круги. «Шесть!» – кричала она в форточку, и папа поднимал руку в знак того, что услышал ее. «Семь!» – снова кричала она, когда папа пробегал под окном ещё раз. «Восемь!» И папа, тяжело дыша, останавливался и громко говорил, задыхаясь: «Бег… очень… полезен!»
Так вот, Таня с кастрюлей бежала трусцой по дорожке, и тут её окликнули.
– Стой, подруга!
Таня остановилась, растерянно озираясь. Вокруг никого не было. Но вот зашуршали сухие листья, и на дорожку из кустов неторопливо и важно вышла Выдра. Она оглядела Таню с ног до головы, заложила лапы за спину и сказала:
– Насколько мне известно, у детей почти нет меха. Разве что на голове, да и то…
Она с сомнением посмотрела на Танины волосы.
– А без меха в холода долго не протянешь, – продолжила Выдра. – Так почему ты не надела на себя эти ваши дикие одежды для тепла?
– Что? – не поняла Таня.
Выдра потеряла терпение, топнула ногой и строго спросила:
– Где твои перчатки, валенки и ватное пальто? Посмотри на себя.
Таня посмотрела на себя. На ногах у неё были кеды, дальше шли джинсы, ещё выше – свитер.
– А теперь посмотри вокруг, – сказала Выдра.
Таня посмотрела вокруг. Голые деревья и кусты, опавшие листья на земле, иней на листьях. По серому небу мчатся серые тучи. Таня вдруг ощутила, как холодный ветер изо всех сил пытается продуть её насквозь. И, кажется, ему это вот-вот удастся.
– Я з-з-закалённая, – стуча зубами, сказала Таня.
И покрепче прижала к себе горячую кастрюлю.
– З-з-зиму, – передразнила её Выдра, – надо встречать с умом. У нас густой мех, у вас толстая одежда.
– Терпеть не могу толстую одежду, – пожаловалась Таня. – Она прыгать и бегать мешает.
Холодный ветер добрался до её ушей и засвистел в них. Таня наклонила голову и прижала правое ухо к правому плечу. А левое ухо осталось мёрзнуть. Выдра внимательно посмотрела на Таню, широко открыла рот и закричала что есть мочи:
– Коооот!
По дорожке медленно шла Таня в обнимку с кастрюлей, а на голове у Тани лежал Дикий Кот и прикрывал её правое ухо передними лапами, а левое ухо – пушистым хвостом. За Таней деловито семенила Выдра. Таня старалась шагать плавно и осторожно, чтобы Кот не свалился. Издалека его можно было принять за пятнистую меховую шапку. Холодный ветер больше не мог добраться до Таниных ушей – мех у Кота был такой густой и тёплый, что Танина голова даже вспотела под ним. За кривой старой берёзой они свернули направо и дошли до поляны, где под корнями дуба жил в норе Ёж. Вход в нору был завален сухими листьями, и оттуда не доносилось ни звука. Выдра постучала по корню – тук-тук-тук! Ёж не отозвался.
– Эй, Колючка, выходи! – крикнул Кот и тут же свалился с Таниной головы.
Бум! Но кошки, к счастью, умеют всегда приземляться на лапы, откуда бы они ни свалились. Дикий Кот благополучно упал на четыре лапы, встряхнулся и как ни в чём не бывало зашагал к норе Ежа. Мигом раскидал сухие листья, закрывавшие вход, и с усилием просунул в узкую нору свою широкую голову.
– Ми-ы-ау! – протяжно завыл Кот.
В норе послышалось какое-то шевеление.
– Очнулся, наконец, – пробурчала Выдра.
Она ухватила Кота за хвост, потянула, и – чпок! – Кот выдернул свою голову из норы. Вслед за этим из норы показался Ёж. Он был сонный и вялый. Его маленькие глазки еле открывались, а рот бормотал что-то невразумительное.
– Мырх-пырх-фырх. Пырх-мырх-фырх?
– Вот, Ёжик, поешь, – сказала Таня, ставя перед ним на землю кастрюлю и открывая крышку.
Над кастрюлей заклубился пар.
– О, червяки? – оживилась Выдра, заглядывая в кастрюлю.
– Ну, вроде… – забормотала Таня виновато.
Дело в том, что вчера Ёж попросил Таню о помощи. Ему перед зимней спячкой надо было как следует наесться и потолстеть, чтобы за всю зиму ни разу не проголодаться и спокойно проспать до конца марта. Больше всего на свете Ёж любил червяков. Но в парке червяков уже не осталось – они давно расползлись кто куда и попрятались до весны. «Я слышал, у вас в городе можно купить червяков в зоомагазине, – сказал Тане Ёж. – Будь добра, купи мне побольше. Пора в спячку впадать, а я худой какой-то». Таня считала, что Ёж вовсе не худой; наоборот, осенью он так округлился, что стал походить на футбольный мяч, – но спорить не стала. В конце концов, Ежу лучше знать, как подготовиться к спячке. И Таня обещала помочь.
