Книга Двоеженец - Игорь Соколов

– Не беспокойся, главный врач уже в курсе! – успокоил меня Бюхнер, и вскоре мы уже вышли на проспект Свободы.

– А что мне теперь делать?! – спросил я его.

– Надо жить, жить, друг мой, поскольку все равно мы ничего на этом свете не изменим!

– Ты знаешь, – вздохнул я, – я уже никогда и никого не сумею лечить!

– Ну, что ж, – вздохнул в ответ Бюхнер, – ты сам хозяин своей судьбы! Пойдем ко мне, – предложил он, и я согласился.

Бюхнер был единственным студентом, который жил не у себя дома и даже не в общежитии, а в гостинице. В гостинице, где поселился Бюхнер, царила мертвенная скука. Некоторые полусонные жильцы с утра уже пьянствовали, сбившись в жалкие кучки по комнатам и рассуждая о каком-то непонятном и грядущем…

Грязный и нахальный портье исподтишка торговал марихуаной, а добродушные и давно потерявшие всякий интерес к творящимся безобразиям администраторы ловили на стекле мух и безжалостно отрывали им крылышки и лапки… Уже немолодая проститутка в истерзанных джинсах пыталась нам с Бюхнером преградить своим потасканным телом дорогу в его номер, но Бюхнер, занимавшийся дзюдо, ловко сделал ей подсечку, и мы уже перешагнули через ее тело, лежащее на ковре, и скрылись в его номере.

С самого начала нашего знакомства Бюхнер загипнотизировал меня своим абсолютным равнодушием к людям и просто удивительной и странной любовью к тараканам. В настоящее время он разводил мадагаскарских тараканов, тщательно изучая взаимоотношения самки и самца.

Огромные пузатые тараканы производили на обслуживающий персонал гостиницы эффект разорвавшейся бомбы. Бюхнера сразу же захотели выставить вон, но очень испугались, что он где-нибудь расскажет о здешних беспорядках, о которых он успел узнать, прожив несколько дней в гостинице, прежде чем остальные не узнали о его странных привычках и не менее странных существах, проживающих с ним в одной комнате.

Главный администратор гостиницы потребовал от Бюхнера дополнительную плату за проживающих с ним тараканов, но Бюхнер отказался.

– Вы же не берёте денег со своих тараканов, – ответствовал Бюхнер.

– Да, но мы их все-таки травим, – возмутился администратор.

– Ну, и травите себе на здоровье, если вам так нравится, – усмехнулся Бюхнер, и администратор почувствовал, что потерпел фиаско. С тех пор Бюхнеру стали досаждать стареющие проститутки, которых, по-видимому, на Бюхнера натравливал главный администратор, но Бюхнер всегда умело расправлялся с охочими до него дамами с помощью приемов дзюдо и каратэ.

– Вы нам перебьете весь наш контингент, – жаловался администратор.

– Не думаю, – усмехался Бюхнер, – проституция – вечная профессия.

– А может, вам найти другую гостиницу? – просил его администратор.

– Мне и здесь неплохо, – отвечал Бюхнер и шел своей дорогой.

Маленький, лысенький и очкастый Бюхнер редко смеялся, зато очень часто обрывал свои фразы на полуслове, из-за чего его речь производила странное впечатление испорченного телефона.

Вот и сейчас Бюхнер оборачивается ко мне и говорит:

– Я хотел бы, – и тут же умолкает, разглядывая в стеклянной колбе огромную половозрелую самку, вокруг которой уже вовсю бегали крошечные, по-видимому, еще не оклемавшиеся от собственного рождения тараканчики.

– Между прочим, самки детерминируют над самцами, – важно оттопыривает нижнюю губу Бюхнер.

– Это в каком смысле?! – переспрашиваю я.

– Это в том смысле, что самок всегда рождается больше, чем самцов, поэтому все самцы вынуждены быть многоженцами!

– А у нас, у людей, наоборот, – заметил я.

– Да, у нас, у людей, все через жопу, – соглашается со мной Бюхнер, – хотя, – он снова задумался, глядя то на меня, то на счастливую роженицу в колбе.

– Ну и что хотя? – спросил я и тут же поймал себя на мысли, что с Бюхнером разговаривает совсем другой человек, а я мысленно и духовно уже перешагнул черту вместе со своей Герой.

– А ты, как погляжу, совсем закис, все не можешь позабыть Геру. Мне тоже бывает порой не по себе, вот только эти тараканчики и спасают! Честно говоря, с ними я себя чувствую Творцом, создавшим внутри одной небольшой комнатенки целую Вселенную! – Бюхнер с любовью оглядывает множество стеклянных ящиков со своими драгоценными созданиями, стоящих и на столе, и на подоконниках, и на шкафу.

– Я люблю их крошечную жизнь, – шепчет он и, дрожащими пальцами касаясь моего плеча, говорит: «А не выпить ли нам с тобой, старый хрен?!»

И я с грустной улыбкой киваю ему головою.

– Ну, что же, испьем водицы, – радостно восклицает он и быстро достает из-под стола бутылку водки и банку соленых огурцов. Вообще Бюхнер очень любит преувеличивать свои несчастия, коими он считает свой небольшой рост, отсутствие волос на голове и слегка ослабленное зрение, и поэтому любит напиваться до полного бесчувствия.

– Важно понять, как все это происходит между самцом и самкой, ибо это происходит более необыкновенно чем у людей, – воодушевляется сразу же после первого стакана Бюхнер, – а люди, они что, они главным считают только свое собственное творение, в то время как другие, то есть я, ну, может, и ты заодно, отрекаются от него! Ну, чтобы не подорвать веру в то, поддерживает всех нормальных человеков, поскольку цель-то высока, но смысла постичь ее уже нет..

Неожиданно я понимаю, что Бюхнер сопереживает мне, к тому же он знал Геру и тоже, как я, учился с нами вместе в одной группе, и поэтому он не знает, что сказать, и хочет просто напиться, как, впрочем, и я.

– Ну, наливай еще по полной, – говорит он и вытирает рукавом набежавшую слезу, – знаешь, я всегда думал о загробной жизни, и вообще мне кажется, что человеку иногда достаточно только одной мысли, которая бы преобразовала нас, если не в себя, то хотя бы в какое-нибудь подобие себя… А иногда мне кажется, что тараканы такие же люди, и вообще я порой гляжу на них и вижу удивительные вещи, ну, например, какой-нибудь таракан, ну, к примеру, Тутанхамон, это мой самый любимый, вот он, – и Бюхнер протягивает мне здоровенную колбу с одним единственным тараканом, – вот я его запускаю иногда в ихний город, – и Бюхнер кивает в сторону большого стеклянного ящика, – и что ты думаешь, Тутанхамон сразу же удовлетворяет свои и мои потребности тем, что влезает на первую же попавшуюся ему самку и выкрикивает очень остроумные вещи!

– И ты слышал?! – удивился я, покачиваясь на стуле, весь пол уже плыл надо мной, и я куда-то падал, но все еще продолжал сидеть на шатком стуле.

– Слышал! – засмеялся Бюхнер и выронил из рук колбу с Тутанхамоном, и колба разбилась, а таракан убежал куда-то под кровать.

– Тутанхамончик, ты куда?! – заорал Бюхнер и полез под кровать.

Несколько минут из-под кровати торчала только одна жопа Бюхнера, а потом я услышал оттуда его истерические рыдания.