Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
— Теперь надо с Новосибирским институтом выйти на контакт, — деловито продолжил хозяин кабинета. — Разработка там перспективная есть. Англичане заинтересовались… В Обнинске — масса амбиций. Академики, доктора. Толку ноль… Галустян…
— Триумвират, — хмыкнул «колобок». — Гении доморощенные.
— Да уж… Не знаю, что и делать… Ты веришь в эти их фантазии?
— Галустян и команда — люди талантливые.
— Если такие умные, почему такие бедные, как говорят американцы?
— Талант и нищета в России — близнецы-братья. Мы, посредственности, за их счет богатеем, — изрек поучительно «колобок».
— Среди этих талантов больше психов, которые выдают неконструктивный бред за откровения свыше… И поди разберись, что стоит денег, а что только нервов… Боюсь, с группой Галустяна такая же история… Я не особо верю в мгновенные революции в науке и ниспровержение основ…
— Значит, не веришь в теорию относительности и квантовую механику? — глаза «колобка» смеялись. Эти дискуссии они вели уже не первый год. — И в геном человека?
— Верю… Было время, клады лежали под ногами. Стоило только увидеть их и нагнуться. Сейчас в мировой науке идет поступательное, неторопливое движение вперед, крайне материально затратное и вовсе не чреватое незапланированными прорывами… Плавно все должно быть. Пристойно. Без суеты. А Галустян со товарищами намереваются немножко растрясти основы…
— Но результаты есть. Экспериментальные…
— А кто их проверял?.. Ох, чувствую, влетит нам эта программа в копеечку… Не люблю сотрясателей основ. Они чаще сотрясают воздух впустую.
— А нам-то чего? — пожал плечами «колобок». — За погляд денег не берут… А если это правда?
— Тогда мы поймаем жар-птицу… Опять мистика — жар-птицы, — скривился Николай Валентинович Кумаченко — хозяин кабинета, он же директор фонда «Третье тысячелетие».
Фонд этот был создан стараниями Академии наук и Министерства экономики с целью собрать перспективные идеи, дать им импульс в развитии, в худшем случае повыгоднее продать их на Запад. С внедрением получалось как всегда — то есть ничего не получалось. А вот с продажей на Запад перспективных идей и технологий шло гораздо лучше. Благо отдавали дешево, так что от желающих отбоя не было. Притом торг шел по российской арифметике — бакс пишем, два в уме. Того, что в уме, хватало на подкорм нужных людей и в Академии наук, и в Минэкономики, а потому фондом все были довольны. В том числе голодные ученые — генераторы этих самых идей, которым каждый бакс — счастье.
— Галустян — не сумасшедший романтик. Он прагматичен, — отозвался «колобок», точнее Семен Иосифович Богучарский, заместитель Кумаченко, его правая рука, левая нога и заодно голова. — И умеет соблюдать секретность. Ядро процесса, на котором и основано ноу-хау, не знает никто, кроме его группы. Свой интерес он блюдет…
— Блюститель, — скривился Кумаченко. — Он нам еще крови попьет…
Зазвонил мобильник. Богучарский зашарил по всем многочисленным карманам своей джинсовой безрукавки. Наконец, извлек его из кармана брюк. Нажал на кнопку:
— Весь внимание…
По мере того как он выслушивал сообщение, лицо его бледнело и вытягивалось.
— Когда? Как? Какая-то несуразица… Да, понятно… Черт возьми, ну надо же… Пока, Коля. До встречи…
Он положил со стуком телефон на стол и вытер ладонью лысину.
— Что там? — заерзал в кресле Кумаченко.
— Не попьет нам Галустян крови…
— В смысле?
— Он мертв.
— Как мертв?
— Ночью покончил жизнь самоубийством. В записке написал, что устал…
— Устал? — Кумаченко нервно поправил свой роскошный бордовый галстук. — Черт! Я же говорил, он обычный сумасшедший! Как и его идеи!
* * *
Мир Рустама рухнул. Гордого чеченца грубо затолкали в холодный фургон — такие используют для перевозки мяса. Бросили на рифленый алюминиевый пол. Там крупногабаритный русский, настоящий буйвол, присев рядом с ним на колено, резко бросил:
— По ходу маршрута ты должен отзванивать?
Рустам ничего не ответил.
— Я спросил, — спокойно произнес «буйвол».
— Собак помойных спрашивай. Они тебе как брату ответят!
— Настрой ясен.
Железные пальцы стиснули Рустаму голову. А потом резкая боль в ухе.
Рустам задохнулся от боли. И заорал бы. Но челюсть ему стиснули, так что послышался только сдавленный крик.
По шее струилась кровь.
— Не скули, Рустам, — по-чеченски произнес резко, будто плетью хлестнул, второй присутствовавший здесь — жилистый, с холодными стальными глазами мужчина. — Это только мочка уха… Так и будем резать по кусочкам…
Ужас захлестнул Рустама… Все шло здесь неправильно. Резать головы и уши — это привилегия его братьев… Русские слишком слабы и чувствительны для такой работы.
В мозгу щелкало. Кто это? Кто посмел? Менты? ФСБ? Военные? Кто это, шайтан их всех забери?!
— Я повторяю — ты должен сделать отзвон?
— Должен, — выдавил Рустам.
И снова его стиснули в тисках. Нож коснулся другого уха…
— Будешь дальше врать?
Рустам не должен был сделать никаких отзвонов в пути. Он уже сообщил, что товар получен. На крайний случай был предусмотрен звонок с кодовым словом — это значило, что все пошло наперекосяк. Его обязанность была сделать это, даже если придется пожертвовать жизнью…
Русские поняли это…
— К тебе еще немало вопросов, Рустам, — произнес жилистый. — Адреса, явки, планы — классический набор…
— Я ничего не знаю. Мне сказали отдать деньги, взять чемодан. Привезти…
— На вокзал, да?.. Или в общественный сортир на Пресне?..
— Смешно, да? — опять начал хорохориться Рустам. — В центр города должен подвезти. Там у меня возьмут. Я ни при чем…
— Рустам… Я тебе гарантирую одно. Ты скажешь нам все, — пообещал «буйвол». — Через полчаса…
Рустам криво улыбнулся. Он не собирался говорить ничего. Сердце ухало в предчувствии страшного. Но он должен был держаться… Должен… Он не может опозорить себя. Своих братьев. Свой род! Должен…
— Отдохни пока…
Рустам пошевелил закованными в наручники руками. Разомкнуть бы их, ударом выбить дух из здоровяка, распахнуть дверцу фургона… Но это нереально…
Ему очень не понравились слова «отдохни пока»…
— Куда везете? Куда? — заволновался он.
Но ему не отвечали…
А потом кошмар продолжился. Гордого чеченца вытолкали из машины, как какую-то недостаточно поворотливую скотину. И затолкали в длинную фуру с иностранными надписями на боках. Захлопнулась дверца, отрезая солнечный свет и внешние шумы. Зажглась электрическая лампочка. Внутри было просторно, гулко и жутко. В центре стояло кресло.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 94
