В ситуациях, когда любящие люди выясняют отношения, я предпочитаю оставаться в тени. Никто не может пожаловаться, что я когда-то кому-то перебежала дорогу именно в этом вопросе. Я приняла ванну, приготовила завтрак, пропылесосила немодный ныне ковролин, отнесла в чистку свадебный, он же будущий советника юстиции костюм Тошкина, перекусила, поболтала с папой по телефону и, наконец, решилась заглянуть в спальню. Евгения Сергеевна пребывала в том же состоянии, в котором я ее оставила. Лицо уже более вменяемого Тошкина приобрело почти осмысленное выражение, глаза смотрели уныло и зажглись надеждой на спасение при виде меня.
— Дима, — приветливо улыбнулась я. — Мне хочется помочь твоей маме. Что она все одна да одна. Теперь мы понесем тебя по жизни вместе. — Я зашла со спины и, стараясь попадать в такт движениям свекрови, начала трясти благоверного, чтобы он запомнил первый день нашей совместной жизни до самой смерти.
— Пива, — прошептал старший следователь городской прокуратуры. — Пива, пожалуйста. Я больше не могу.
При этих словах мы с Евгенией Сергеевной одновременно отняли от его тела руки. Дима, не выдержав призывного притяжения земли, упал на коврик.
— Вот так-то, — сдувая с лица милую, чуть рыжеватую прядь, удовлетворенно заметила свекровь и улыбнулась мне. — А я уж черт-те что подумала. Вы меня, Наденька, извините за эту грязную свинью.
— Чистую, — пробормотал осмелевший Дима. — Я каждый раз мылся. Всю ночь я только и делал, что мылся.
Проделав сложную работу по возвращению мужчины в человеческое общество, мы с Евгенией Сергеевной приняли валериановых капель и бутылочку оставшегося от пира шампанского. Она отбыла восвояси, предложив мне называть ее мамой, в крайнем случае — Женей. И разумеется, на «ты».
В тот день Тошкин еще долго был непригоден для выполнения супружеских обязанностей, и я решила немного подумать о смысле своей новой жизни. В целом, не считая этого первого блина, который лежал в моей кровати комом и нервно постанывал от сладких воспоминаний, все было не так уж плохо.
Во-первых, я, следуя основным тенденциям развития современной ситуации, обзавелась ментовской, нет, даже круче — прокурорской крышей, что явно возносило меня на некие недосягаемые доселе высоты. Теперь я, например, могла легко мутузить государственное лицо, и мне ничего за это не грозило.
Во-вторых, когда бандитские кланы стали смиренно отдавать своих детей на обучение в институт МВД, дела правоохранительных органов и органов, их контролирующих, пошли так хорошо, что постоянными покупательницами магазина «Тарас» стали не какие-нибудь любовницы Самвела, а что ни на есть законные жены районных, областных, городских начальников РУОПов, не говоря уже о женах лидеров ОМОНов, ОБЭПов и прочих служб безопасностей.
В-третьих, я выяснила, что держателями акций вновь открытых бутиков типа «Пьер Карден», «Мария Медичи» и «Лотто-миллион» стали главы вышеперечисленных формаций, а их драгоценные супруги получили ряд теплых директорских кресел в разнообразных мебельных, строительных, компьютерных и прочих салонах. Жена одного из генералов на этой почве вообще стала многостаночницей. Утром она восседала в президентском кресле «Итальянской сантехники», а вечером подрабатывала администратором в казино «Первый Рим». Глядя на расцветающий в смысле торговли промышленными товарами город, я с удовольствием отмечала, что правоохранительные вкусы гораздо приличнее бандитских — теперь вещи с лейблом «Пьер Карден» шились не на Малой Арнаутской, а по меньшей мере в Дейре — торговом центре Дубаи, что, если кто не знает, находится в Арабских Эмиратах. Справедливости ради надо отметить, что по городским, но в целом проверенным данным, милицейские чины поменьше тоже обзаводились прибыльным торговым делом — кто секонд-хэндом, кто маленьким стихийным рынком, кто студией звукозаписи. Да мало ли в городе полезных для развития управленческой мысли местечек!
Я слышала даже, что депутат Сливятин решил сменить специальность и после техникума общественного питания получил второе высшее юридическое образование. Может быть, в тюрьме, куда при следующем президенте ему явно откроется дорога, оное, конечно, и пригодится. Но на сегодняшний день практически все экологические ниши разобраны лицами, долго работающими по нужной государству специальности.
В этом смысле перспективы мои были, конечно, не самыми радужными — только при вящем усердии Тошкина можно еще было успеть куда-то всунуться и курировать, предположим, теннисные корты, гольф-клуб и торговлю соевым мясом. Правда, при мысли о последнем я начинала либо дрожать мелкой дрожью, либо покрываться сыпью на самых уязвимых местах. Впрочем, кто-то из моих бывших мужей усердно доказывал мне, что деньги не пахнут. Можно надеяться, что запах соевых биточков к ним не пристанет. Намного тяжелее все же будет мне — за генеральшами уже не угнаться, они так ревностно продают голландские кухни и немецкую мебель, будто сами рубили для них лес, а сидеть на вышке и кричать «гейм, сет, матч, шесть-два, шесть-три» при моем-то шиле совершенно несподручно. Да, остается мясо… Правда, некоторые сведущие люди, к числу которых я смело могу отнести свою новую свекровь Евгению Сергеевну, намекали, что в абсолютно подвешенном состоянии находится весь многоуровневый маркетинг, начиная с продажи лекарств и заканчивая патентами на пожизненную пенсию с первоначальным взносом в размере пяти-шести тысяч долларов, но, боюсь, мой Тошкин не сможет вникнуть в эти тонкости, и мне самой придется разбираться с командой: «Вам нужна работа? Вы смелы и энергичны…» Но если надо, значит, надо.
Да, мой новый пост нравился мне все больше и больше. Разумеется, я не собиралась покидать стены академии, тем более что методичка, вышедшая в скромном соавторстве с мэром и принесшая последнему ежегодную педагогическую премию, мною уже была давно издана. Естественно, что и «Экспресс-обозрение», связанное со мной теперь уже и родственными узами (кто бы мог подумать, что у моего тамошнего шефа в детстве была кличка Вова Супчик!), не могло обойтись без собственной звезды. Кстати, наша свадебная фотография, помещенная на первой полосе этого издания, могла быть и покачественнее, а подпись — полояльнее. «Вперед, за Элизабет Тейлор!» — как вам эта дикая подтасовка фактов? Да если бы я только захотела, плакала бы старушка Лиззи горючими слезами и записывалась на мои курсы по приращению мужей за два года вперед. Ах, где она, моя свобода? Где?..
В тот день «свобода» так и не вышла, чтобы осмотреть апартаменты, скромно доставшиеся мне по наследству от бывшего мужа и его партии. Только к ночи Тошкин обрел способность говорить, но, к сожалению, не способность мыслить. Выслушав мои предложения по его блестящей карьере, в которой я, разумеется, во всем бралась ему содействовать, он возопил как ненормальный:
— Я честный человек! Тебе понятно? Я — честный человек! И не собираюсь! И не смей даже думать…
Может, он запретит мне еще и видеть сны, которые после таких брачных возлияний обязательно станут эротическими?
— И не смей. У меня долг!
Вот это новость. Я взяла в мужья банкрота, с долгами, склонностью к алкоголизму и явно выраженной паранойей. Сейчас он еще скажет, что на нем все держится.
