– Поздно. Пропала ваша крыска.
Пока они препирались, на крышу спикировала ворона, ухватила мертвое серое тельце и взмыла в небо.
– Так нечестно! – завопил Шнырь. – Она моя! Ворюга-подлюга!
Гнупи возмущенно загалдели и давай швырять в обидчика гнилым луком. Он выставил щит и начал отступать по закоулку меж двух глухих заборов, благо измордованных оборванцев уже след простыл. Хорошо, если тем хватило ума скрыться в толпе… А с другой стороны, стоило бы разыскать их, чтобы задать пару вопросов.
Пришлось дважды обновлять щит – гнупи не на шутку разозлились и применяли какое-то каверзное волшебство, которое рвало его защиту в клочья. При этом он не мог достать их своими импульсами. Черноголовый народец еще и дразнился:
– Ой, мы уже боимся! Ну-ка, попробуй еще раз!
– Вот умора, он лупит магией, как дубиной! Эй, неумеха, а заклятья плести тебя никогда не учили?
– Ну, попади в меня, попади! Смотри-ка, опять промазал! Это тебе не крыску сворованную повыше закинуть!
– Эй, парень, зачем тебе магия? Ты лучше настоящую дубину возьми, и то больше толку выйдет!
– Беги, беги, мы все равно тебя найдем!
– Горькими слезами поплатишься за крыску! Наш господин тебя самого в крысу превратит!
За стеной с набившимся в щели кирпичной кладки снегом разноголосо шумел рынок. Он забрался туда через первый попавшийся пролом. Гнупи отстали. Впрочем, не то чтобы совсем отстали – кто-то из них продолжал следить за ним издали.
В этом углу торговали ковриками, вениками, циновками, тряпичными половиками и еще – из-под полы – амулетами сомнительного качества. Раскрасневшиеся от холода продавцы нахваливали свой товар… который они вряд ли успеют продать… потому что недолго им осталось.
Он подобрался и замедлил шаги, пытаясь уловить, откуда пришло это ощущение. Знакомое ощущение. Рабочее. С той стороны. Время еще есть. Немного, но есть. Выбросив из головы гнупи, он привычно двинулся наперерез вторгшейся на рынок смерти.
Вабро Жмур Золотая Серьга до сих пор не определился, что ему больше нравится – вольное житье или служба у господина. Казалось то так, то этак.
Гнупи сами по себе. Так заведено. Над черноголовым народцем издавна не было никаких хозяев, а уж пойти в услужение к человеку – и вовсе позорище неслыханное.
С другой стороны, господин – могущественный маг, куда круче магов Светлейшей Ложи, и обеспечивает своих слуг зельем, защищающим от солнечного света: смажешь зенки с утра пораньше – и развлекайся весь день на зависть сородичам, которые вынуждены до заката отсиживаться в подполье.
Вабро и его шайка очутились в рабстве не по собственной воле, а потому что припекло. Эх, нечего было разевать рот на собственность господина Тейзурга, но кто же знал, что все так скверно обернется? Он тогда сильно прогневался, ворвался к ним в подземелье прямо из Хиалы в демоническом облике и с дюжину гнупи разорвал на куски, а остальных помиловал в обмен на клятву верной службы.
Не сказать, чтобы рабская доля оказалась невмоготу тяжкой. Господин посылал их шпионить, собирать слухи, чинить пакости тем, кто ему не угодил. Однажды приказал выкрасть из Дома Инквизиции женщину, которая приходилась ему то ли подружкой и чужой женой, то ли просто подружкой для разговоров. Невозможного он не требовал, и даже когда отправил своих невольников за этой самой госпожой Зинтой, снабдил их такими заклятьями, что они утерли нос магам-инквизиторам и ушли без потерь.
Вабро он еще и золотую серьгу пожаловал: «есть в тебе нечто колоритно негодяйское, требующее завершающего штриха, и с серьгой ты будешь смотреться до умопомрачения стильно». Жмур этих заковыристых речей не понял, но золотой цацке обрадовался.
Однажды несколько потрепанных гнупи со стороны пришли к Вабро с подарками, чтобы он замолвил за них словечко перед могущественным покровителем. Бедолаги из тех, кого оттуда изгнали экзорцисты, отсюда шуганули свои же, и теперь им осталось ютиться в самых незавидных дырах. Жмур тоже хотел их спровадить – больше из куража, чем из каких-то практических соображений, но тетушка Старый Башмак заступилась и доложила о просителях господину.
Обычно где гнупи, там и тухурва, которая опекает их, варит для них еду в своих котлах, шьет им новые курточки из украденной у людей ткани, так что Старый Башмак угодила в кабалу вместе с остальной шайкой.
К этим рохлям, которые сами попросились в рабство, господин отнесся благосклонно – мол, лишними не будут. Золотая Серьга с этого только выгадал: больше стало тех, кем он может командовать.
Шнырь был из пришлых, совсем ледащий, потому что минувшей осенью ему сильно досталось от магов-экзорцистов. Он воспрянул духом после того, как сумел добыть крысу. Отобрал у кота-мышелова, который волок добычу, чтобы положить на хозяйское крыльцо. Известное дело, коты – наглющие зверюги, и гнупи ничего против них сделать не могут, поскольку непреодолимое Условие запрещает черноголовому народцу причинять вред домашним животным. Шнырь словчил: толкнул железные ведра, те покатились, загрохотали, котяра с перепугу выронил задавленную крысу, а гнупи схватил ее и был таков. Гордый ходил, аж глаза светились. Уже второй день таскал ее с собой, никак не мог нарадоваться. Теперь он пригорюнился, и его мнение о людях после стычки с рыжим проходимцем лучше не стало.
– Мы про него господину расскажем, – посулил с нехорошим предвкушением Хумдо Попрыгун. – Господину это не понравится, правда, Жмур? Господин из его кровушки нам глазное зелье сварит!
Гнупи обменялись усмешками. Один из ингредиентов снадобья, защищающего их глаза от дневного света, – кровь мага людской расы. У господина Тейзурга недостатка во врагах не было, всегда найдется, кого пустить на зелье для верных слуг. Ему досадили волшебники Светлейшей Ложи, навели на него чары, из-за которых он в ближайший десяток лет не сможет воспользоваться Вратами Перехода и прогуляться ни в какой другой мир. Положим, хотели-то они обратного – сделать так, чтобы духу его в Сонхи больше не было, но вышло наперекосяк.
– Ага, мы все расскажем! – шмыгнул печально свисающим носом чуток приободрившийся Шнырь. – Отольются ворюге крыскины слезки! Тьфу, наши слезки…
Кто-то предложил:
– А может, пойдем за ним да зададим ему жару, как следует зададим, он же слабак! Пойдем, а, Жмур?
– Не пойдем, – отрезал вожак, поддав тяжелым деревянным башмаком вывалившуюся из корзины с мусором индюшачью голову. – Он не слабак, силы у него на троих, но заклятья господина еще сильнее. Не будешь замечать разницы и думать своей гнилой башкой – пропадешь ни за грош, как Шнырева крыска.
– Он не использовал заклятий, ни одного, даже самого простенького, как последний неуч. Орудовал силой, словно табуретом в трактирной драке, вот умора!
– А одежа у него знатно пошита – ровнешенькими мелкими стежками, и пахнет необычно… Пришлый он.
– Кажись, иномирец, – процедил Золотая Серьга. – Хотя чуется, что нашенский, сонхийский. Может, он из тех, кого называют возвратниками. Скажем о нем господину, а уж тот разберется, как его наказать.
