3
Россия. Санкт-Петербург. Ночной клуб. Вечер
Светский хроникер — профессия со славной историей!
Гарик был уверен, что именно папарацци придумали карнавалы, маскарады и костюмированные балы. Угадать, кто наивно пытается скрыть истинное лицо под золоченой венецианской маской не так сложно, разумеется, когда за дело берется настоящий профессионал!
Дорогие часы выдадут состоятельного предпринимателя в образе благородного мушкетера, дорогие штиблеты — модного стилиста, изображающего Человека-Паука в амуниции из латекса, а жесткая татуировка и мощный голос — репера, обрядись он хоть Принцем Датским! Тут все просто.
Не то что с девушками. Различить, кто есть кто из гламурных див, куда сложнее, они даже без масок все на одно лицо…
Но Гарика не пугали такие мелочи.
Он пристроил свое допотопное авто на улочке недалеко от ночного клуба «Корабль» и направился ко входу, внимательно разглядывая номера солидных внедорожников, быстрых спорткаров и изящных кабриолетов, время от времени сверяясь с органайзером. Для таких случаев у верного электронного помощника имелась небольшая база данных, и по номерам машин можно было более или менее точно определить прибывших гостей. Список получался многообещающим!
Гарик извлек из сумки дешевенькую маску, аккуратно упаковал фотокамеру, прикрыв ее шелковым плащом карнавального костюма, и с беззаботным видом продемонстрировал дюжему молодцу из секьюрити приглашение, которое вымолил в редакции.
— Что несем? — кивнул на сумку бдительный страж.
— Костюм Бэтмена… — Гарик покорно вытащил уголок плаща и без тени иронии уточнил: — Просто показать или мерить будешь?
— Юморист… — Страж оценил шутку и пропустил фотографа в переполненный шумный зал. Среди разноцветных огней мелькали маски, перья, плащи, фальшивые принцессы осыпали поклонников улыбками и искрами диадем с поддельными бриллиантами.
Гарик расстегнул верхнюю пуговицу гавайской рубашки — с большой натяжкой его наряд сойдет за костюм Элвиса Пресли — и стал пробираться к барной стойке, одаривая широкими улыбками девушек. Он даже поддержал под локоть запутавшуюся в длинном подоле барышню в костюме бабочки, игриво предположив:
— Маска, а я вас знаю…
— Гарик, я тебя тоже знаю, — пробубнила бабочка хриплым мужским голосом и подняла маску.
Точно, знакомое лицо — журналист с телеканала не то «сто», не то «двести»…
Гарик разочарованно вздохнул. Бывают в жизни огорчения! Главное — сохранять хорошее настроение и открытую улыбку. Он помахал еще одной, на этот раз совершенно незнакомой девице, потом подмигнул другой очаровательной девушке. Та оскорбленно поджала губы и отвернулась. Это был знак — пора приниматься за работу! Гарик водрузил на шею камеру и вновь стал пробираться к бару, отыскивая взглядом своего делового партнера.
Макс заметно выделялся из усыпанной блестками пестрой толпы. Черный костюм, простой, классический и очень стильный, белоснежная рубашка без галстука, с небрежно расстегнутым воротом. Высокий и спортивный, он расслабленно расположился на высоком табурете у барной стойки, размеренно потягивая белую жидкость из прозрачного стакана.
Идеальная композиция — черно-белая графика на цветном фоне!
Гарик не удержался, отснял несколько кадров. Объектив приблизил лицо Макса — четко очерченные скулы, волевой подбородок, усталая складка у губ, глаза… Глаза смотрят куда-то вверх, без обычного ироничного прищура и злого, циничного огонька… Что могло произойти с давним деловым партнером? Гарик оставил камеру и проследил за взглядом Макса.
Оказывается, журналист таращился в телевизор!
Огромный плоский экран демонстрировал новости.
Громадный самолет заходил на посадку, у металлического ограждения нарядные детишки вяло помахивали флажками некоей иностранной державы. Официальные лица в скучных костюмах выстроились у красной дорожки, среди них присутствовала даже сама губернатор…
Затем с трапа самолета, легко взмахнув рукой, сбежала юная девушка в голубом, как чистое небо, костюме и маленькой шляпке, которая чудом держалась на ее пышной прическе под порывами ветра.
Девушка улыбалась счастливой, искренней улыбкой.
Но кадр сменился, и следом за девушкой по трапу потянулись однообразные сопровождающие. А журналист комментировал механическим голосом:
В Северную столицу в рамках европейского турне прибыла наследная принцесса Мария. Санкт-Петербург станет конечной точкой ее многодневной поездки в качестве посла доброй воли ООН. В аэропорту принцессу встречали губернатор, видные политики и общественные деятели города…
Гарик оторвался от экрана и посмотрел на Макса. Приятель его упорно не замечал, а уставился в телевизор так, словно передавали футбольный матч Еврокубка!
Кадры встречи высокой гости сменились сперва бойкой заставкой новостей, потом крупным планом серьезной телевизионной ведущей, которая продолжала рассказывать о планах прибывшей в город принцессы:
На время визита официальной резиденцией принцессы Марии и сопровождающих ее лиц станет исторический особняк на Дворцовой набережной.
Гарик снова посмотрел на Макса. Когда изображение улыбающейся юной принцессы исчезло, он утратил всякий интерес к экрану, глаза его мгновенно стали пустыми и грустными. Резко отодвинув стакан с белой жидкостью, он бросил бармену:
— Виски, двойной!
Это было уже слишком!
Макс, между прочим, не прохлаждаться сюда пришел, он здесь тоже на работе, как и Гарик! Папарацци мгновенно выбрался из толпы, спихнул с соседнего табурета подвыпившего типа в костюме зайца-переростка, плюхнулся рядом с репортером и решительно обратился к бармену:
— Не смейте давать ему виски! Ни в коем случае! Ему нельзя… Ему доктор прописал… То есть запретил!
— Так что? — уточнил бармен.
— Молоко и крекеры! — потребовал Гарик.
Бармен обескураженно замер с бутылкой виски в руке и посмотрел на Гарика так подозрительно, как будто тот заказал бутылку с «коктейлем Молотова» и три кило тротила на закуску. Потом, повозившись, нехотя выставил на стойку еще один стакан белой жидкости, а следом швырнул тарелку с крекерами.
Гарик довольно захрустел печеньем и легонько хлопнул Макса по плечу:
— Ну, чего ты такой грустный? Все так клево получилось! Сделали хорошую работу, получили хорошие деньги. Все просто отлично! Ты, между прочим, с девушкой развлекался… — Гарик коварно ухмыльнулся и подвел баланс прибылей от их недавней авантюры: — Это я должен грустить. Это я с крыши падал. Понятно? За жалкие крохи…
Он многозначительно поднял палец.
Губы Макса искривились в чуть заметной ироничной усмешке. Несправедливое распределение функций, и особенно доходов, в их «творческом союзе» уже много лет было постоянной темой беззлобного нытья фотографа.
