— Я думал, что мы собираемся в путь, а не поселяемся здесь на веки вечные, — съязвил он.
— Я сегодня, чтобы вас догнать, встала затемно, — отозвалась она. — Вы, полагаю, тоже еще не завтракали?
Магьер покачала головой:
— Перехватим что-нибудь в городе, пока будем закупать припасы.
— Ну уж нет! — пылко возразила Винн, извлекая на свет еще один провощенный сверток. — Мне обязательно нужно выпить чаю. Можно попросить трактирщика, чтобы прислал в вашу комнату горячей воды. Именно так и следует начинать долгий и многотрудный день.
Лисил выразительно возвел взгляд к небу и направился назад в трактир, чтобы отыскать пожилую хозяйку.
— И пожалуйста, попроси три чистые чашки! — крикнула вслед ему Винн. — Это чтобы вам не пришлось распаковывать свои.
Полуэльф прикусил губу и рывком распахнул дверь трактира. Вот тебе и «меня не надо опекать»! А ведь Винн только-только присоединилась к ним…
* * *
Вечером этого дня, едва солнце скрылось за горизонтом, Чейн открыл глаза. Его внутреннее чутье — даже для вампира — отличалось необычайной точностью. Он всегда засыпал точно на рассвете и просыпался сразу после заката, однако сейчас, впервые на своей памяти, не сразу осознал, где находится. А потом вспомнил.
Он в амбаре, заурядном деревенском амбаре, куда привел его прошлой ночью Вельстил Массинг, его новый спутник. К выщербленной стене, неподалеку от двустворчатых дверей, прислонены железные вилы, заступ и мотыга; остро пахнет лежалым сеном, ржавчиной, сухим навозом. Присутствия скота Чейн не учуял — только близость каких-то мелких живых существ, вероятно местных мышей, да еще теплое тельце его верной крысы, свернувшейся калачиком в кармане хозяйского плаща. Сев на рыхлом ворохе старого сена, Чейн наблюдал, как по паутине, влажно блестящей капельками вечерней росы, неспешно ползет крупный, раскормленный паук. Кокон с яйцами, к которому направлялось насекомое, судя по всему, готов был вот-вот выпустить в мир сотню новорожденных паучат.
Чейну никогда прежде не доводилось просыпаться ни в таком месте, ни в таком состоянии. Он сплел хитроумную интригу, чтобы привести к гибели своего господина и творца и тем самым получить свободу. Теперь же Чейн вдруг затосковал по своей чистенькой комнатке в подвалах роскошного особняка, оставшегося в Беле, — пусть даже за эту комнатку приходилось платить рабством и угодливостью перед хозяином. Он невольно плотнее запахнулся в плащ, хотя вовсе не чувствовал, да и не мог чувствовать холода. За свободу, судя по всему, тоже надо платить.
— Вельстил! — позвал Чейн, предательской хрипотцой нарушив сонную тишину заброшенного амбара.
— Я здесь, — отозвался ровный, аристократически бесстрастный голос.
Чейн невольно вздрогнул, обернувшись к темноте, которая вдруг ожила в стойле напротив. Неясный силуэт пошевелился, неспешно встал и выступил из темноты на пыльный пол перед стойлами.
И, как обычно, Чейн осознал, что совершенно не ощущает своего нового спутника. Оба они Дети Ночи, оба достаточно искушенны в чародейских уловках. Вельстила можно было увидеть, услышать и даже пощупать, однако и обостренное чутье Чейна не могло уловить хоть тень его жизненной силы, точнее, полного ее отсутствия. Как и почему это получалось, Чейн не знал, и это обстоятельство тоже лишало его спокойствия.
Вельстил отряхнул соломинки с черного шерстяного плаща. Он был среднего роста и самого обыкновенного сложения, по человеческим меркам — лет сорока с небольшим. Темно-русые волосы были тщательно зачесаны назад, а потому не скрывали самую приметную его черту — белоснежно-седые прядки на висках. Перчаток на руках Вельстила сейчас не было, и зоркий глаз Чейна тотчас уловил еще одну особую примету: на левой руке его спутника не хватало половины мизинца.
Сам Чейн был выше ростом, с виду лет двадцати пяти, с бледным лицом и длинными, до плеч, каштановыми волосами, которые он заправлял за уши. Прошлой ночью, столкнувшись сразу после всех событий, происшедших в Беле, он и Вельстил едва обменялись парой слов. Теперь Чейн не знал, что сказать, и тем более не знал, чем может обернуться этот новый союз. Он поднял меч, лежавший рядом, в сене, и, откинув полу плаща, вложил оружие в перевязь.
— Куда теперь? — спросил он.
— В трактир, где ночевали Магьер и Лисил, — тотчас ответил Вельстил. — Оттуда мы возьмем ее след.
Чейн поколебался, но все же спросил:
— Зачем ты следуешь за ней?
Вельстил окинул его пристальным, изучающим взглядом точь-в-точь как прошлой ночью и подступил ближе:
— Зачем ты здесь? Почему решил пойти со мной?
В его бесстрастном голосе сквозил только легкий интерес, однако Чейн прекрасно понимал, что его ответ на эти простые внешне вопросы должен прозвучать более чем убедительно. В Беле он жил со своим хозяином, Торетом, бывшим простолюдином, который сумел обратить аристократа Чейна, дабы заполучить телохранителя и вдобавок недурное состояние. Вынужденный во всем подчиняться оборвышу, который сделал его вампиром, Чейн своей главной целью считал найти способ уничтожить Торета. Когда дампир и ее спутник-полукровка явились в Белу для охоты за вампирами, Чейн сумел устроить так, что Торет в итоге лишился головы… однако другие последствия этой интриги оказались совершенно не такими, как он представлял.
— Я поступил опрометчиво, — сознался Чейн. — Я стремился избавиться от Торета, но даже не предполагал, что при этом потеряю свой дом, свои деньги и…
— Друзей из Гильдии Хранителей? — закончил за него Вельстил.
Беглый разговор, происшедший между ними прошлой ночью, внушил Чейну, что надо быть настороже. Вельстил был пугающе осведомлен обо всем, что творилось в особняке Торета, и в особенности о том, что касалось самого Чейна.
Сейчас Чейн медленно кивнул.
— Вот чем, значит, ты намерен был заниматься после того, как избавишься от Торета? Вольготно проводить время с домином… как его… Тилсвитом и с его ученицей, малюткой Винн?
Чейн едва не вздрогнул, но огромным усилием воли сумел сдержаться.
Правда, он рассчитывал на то, что после гибели Торета присвоит его особняк, вернет утраченное наследство и, храня в тайне свою вампирскую сущность, счастливо и мирно проведет долгие годы в обществе Хранителей. Магьер, однако, разоблачила его, и, хотя он сумел избавиться от рабства, все прочее оказалось для него потеряно, в том числе и дружба Винн.
И идти ему больше было некуда.
Вельстил, который шел по пятам за дампиром, преследовал собственную цель, а вот Чейн сейчас мог желать только одного: отомстить Магьер за то, что она лишила его всего. Ради этого он готов был согласиться на все, чего ни потребует Вельстил.
— И вот теперь я здесь, — вслух сказал Чейн. — А ты выслеживаешь дампира. Зачем?
— Она жизненно необходима для моих целей, — ответил Вельстил. — Но ты… ты ведь стал вампиром сравнительно недавно. Твои родные, быть может, еще живы. Отчего бы тебе не отправиться домой? Если они захотят от тебя избавиться, они с радостью возместят тебе хотя бы часть утраченного наследства.
