Мальчики угрюмо молчали под пытливым взглядом биолога.
– А Валере Мазуренко мы котенка наобещали? Или айфон? – наконец спросил Роман.
– Мазуренко уехал в Саратов, и вы это прекрасно знаете. Ладно. Раз так, то я просто вызову ваших родителей в школу – при них и расскажете, что вы там и кому обещали. Давайте дневники.
– Мы как раз по поводу пропавших детей разговаривали. В том классе Зоя Родионова исчезла, вот мы и… – скороговоркой выпалил Волкогонов, поняв, что отступать уже некуда.
– Что-что? – брови Виталия Алексеевича поползли вверх.
Тут ему ребята все и выложили о своих подозрениях и страхах, а заодно и поделились выводами, которые у них появились за время расследования.
– Да вы с ума, что ли, посходили? – спросил Личун, когда повествование было закончено. – Детективов обсмотрелись? Во-первых, если бы хоть часть из того, что вы тут наговорили, была правдой, вы что же думаете, полиция бы этим не занялась? Или вы самые умные? Да все, что вы насочиняли, шито белыми нитками. Смешно же! Родионова уехала к бабушке двоюродной! Если кто-то там где-то и пропадает, то точно не в нашей школе!
– Виталий Алексеевич!..
– Все. Хватит, хватит. Это бред и чепуха, которыми вы еще и головы младшим ученикам забиваете. Горбунов выдумал ерунду, а вы повторяете.
– Но ведь мы видели родителей Валеры и другим звонили…
– Перестаньте! У вас обоих просто слишком бурное воображение. Лучше начните книжки писать вместо того, чтобы мутить в школе воду и с учителями препираться… Идите, на этот раз я закрою глаза на ваше поведение. А вы займитесь чем-то полезным. Все-все, идите, у меня еще куча дел.
Мальчики понуро вышли из кабинета.
– Так и знал, что никто не поверит, – процедил Роман, закидывая на плечо рюкзак.
Даже если раньше у них могли возникнуть какие-то сомнения насчет реальности подозрений, то теперь ситуация уже никаких подозрений не вызывала – было совершенно ясно, что с «уехавшими» школьниками что-то случилось. Взрослые это скрывают, а значит, надо предпринимать активные действия собственными силами. Придя к такому серьезному выводу, неразлучная парочка Масляев-Волкогонов вышла со школьного двора, направляясь домой.
Глава 4
После того как Масляев и Волкогонов ушли, Виталий Алексеевич не принялся за свою «кучу дел», хотя их было действительно немало, а продолжал сидеть в задумчивости, барабаня пальцами по крышке стола.
Рассказанная ребятами история звучала, конечно, совершенно безумно, а подозрения строились практически на пустом месте, но что-то не давало преподавателю покоя, какая-то навязчивая мысль крутилась в голове, только никак не хотела оформляться. Биолог смотрел невидящим взглядом в противоположную стену и постукивал по столешнице пальцами. Внезапно ему показалось, что на Пензу рухнула ночь, и прямо перед ним со скрипом распахнулась обшарпанная дверь в класс с новым, блестящим еще замком (почему он заметил замок, Виталий Алексеевич ни за что бы объяснить не смог), и из дверного проема к нему рванулась бесформенная черная масса, по которой бегали багровые всполохи. Личун вскрикнул и вскочил со стула, но все уже исчезло – в классе было все так же светло, в солнечных лучах, падающих через окна на пол, плясали привычные пылинки.
Постояв пару секунд и пытаясь избавиться от ощущения панического ужаса, которое охватило его в момент, когда черное «нечто» приблизилось к нему, Виталий Алексеевич понял, что нужно проветриться. Лучше будет вернуться в школу вечером, когда уже все разойдутся, и спокойно поработать. Домой он не любил таскать рабочие материалы – там его всегда в сон клонило, а в своем кабинете в тишине можно было продуктивно заниматься делами.
Приняв такое решение, Личун грузно выполз из-за стола, оделся и пошел в пасмурный мартовский день, все еще периодически поеживаясь от пережитого страха. Привидится же такое! И вообще скорее бы уже настоящая весна, нет никаких сил ждать, пока кончится слякоть и постоянный туман.
К прогулкам погода не особенно располагала, потому учитель биологии зашел в небольшую забегаловку неподалеку от школы и заказал себе четыре порции хинкали. Сколько раз собирался сесть на диету, но благие намерения так намерениями и оставались. А сейчас ему нужно было подумать, поймать эту неуловимую мысль, которая занозой застряла в голове. На витринах кафе оседала влага, стекая по не очень чистым стеклам тонкими струйками. Личун медленно насаживал хинкали на вилку и отправлял их в рот, думая над историей с пропавшими детьми. До разговора с Волкогоновым и Масляевым ему даже в голову не приходило, что она может затронуть его собственный мирок – школу, детей, которых он учит. По сути, кроме работы, в его жизни мало что было, а тут такое…
Уже под вечер Личуну позвонила директриса и поставила перед неприятным фактом: завтра ему назначили открытый урок, на который придет инспекция из гороно. Значило это одно: надо было возвращаться в школу и срочно проверять тетради с самостоятельной работой. Гороно – это гороно, а на прошлом открытом уроке ему уже вставили пистон за неаккуратность и забывчивость.
К зданию школы Виталий Алексеевич подходил, когда уже совсем стемнело. Часы показывали половину десятого, и это было не очень хорошо, теперь точно придется сидеть полночи, разгребая дневные завалы. Черт!
К центральным дверям школы Личун даже не стал подходить – их всегда запирали после того, как уходили дети и учителя продленных групп. Зато у учителя биологии был ключ от черного хода – двери в торце здания, где располагались кабинет ОБЖ, медицинский кабинет, разные подсобки, столовая и хозяйственные помещения. Поежившись от пронизывающего, еще по-зимнему холодного ветра, Виталий Алексеевич направился к задней стене школьного здания.
Сначала он даже не обратил внимания, что через одно из окошек, выходивших в школьный двор, пробивается свет. Стекло было чем-то занавешено (и это вызывало еще больше подозрений), но тем не менее, стоя перед дверью черного хода, не заметить желтые полосы на стене было невозможно.
– Что за?… – тихо пошептал себе под нос Личун. Внутри как-то все напряглось, хотя вроде бы явных поводов для беспокойства не было. Ну, мало ли, кто-то тоже задержался после рабочего дня. Только зачем окно занавешивать?
Пытаясь себя успокоить какими-то логическими объяснениями, Виталий Алексеевич тихо вставил ключ в замочную скважину и аккуратно его повернул, стараясь, чтобы замок не щелкнул. Получилось. Петли на двери были хорошо смазаны, так что учитель биологии проник в темный коридор почти как привидение – без звука. Аккуратно прикрыв входную дверь, он медленно и осторожно сделал несколько шагов, выглянул за угол. Здесь горела только одна пыльная лампочка («Прямо как застенки гестапо», – некстати пронеслась мысль в голове у учителя), зато из-под одной двери явственно пробивался свет. Подойдя к этой двери, Личун замер и прислушался. Было тихо, но Виталию Алексеевичу показалось, что он уловил какое-то слабое шуршание. Тихонько приоткрыв дверь, он заглянул внутрь. Перед ним предстала подсобка, где преподаватель ОБЖ хранил ученическое обмундирование, макеты автоматов, пневматические винтовки, противогазы, рентгенметры, плакаты по гражданской обороне и другую ерунду.
