Внутри двухкомнатной квартирки слышался гомон и женское хихиканье.
— Будешь пятой, — объявил он, оглядев ее с ног до головы.
— Натурщицей? — испуганно пискнула будущая звезда, чувствуя, как все ее внутренности сковывает холод.
— Натурщицей… — Художник еще раз оглядел ее и брезгливо фыркнул:
— Не-е… У тебя мослы торчат, из-под пуховика видно. Мне нужна особа мясистая, породистая. Ты в этом смысле отдыхаешь.
— Фу! — облегченно выдохнула путница и протопала к голосам.
— Новенькая, — объявил Коля, втолкнув ее в тускло освещенную комнату, где на нее уставились три пары глаз. — Еще одна дурочка притащилась Москву покорять.
— На хрена? — вяло удивился абсолютно лысый парень в растянутом по богемной моде синем свитере.
— Павел, — отрекомендовал его хозяин квартирки. — Почти актер ТЮЗа.
Павел самодовольно усмехнулся и протянул Маше нечистый стакан:
— Водку пьешь?
Она отрицательно мотнула головой.
— Н-да… — разочарованно протянул тот и хмыкнул. — Как знаешь, второй раз в Москве не предлагают. Уламывают девушек на периферии.
— Ой, блин, штучка ты наша столичная. Пальцы веером, слюни во все стороны. — Рыжая девица точно в таком же свитере расхохоталась и, схватив Машу за руку, усадила ее рядом с собой на потертый диван. — Где остановилась?
— Я? — Та никак не могла прийти в себя. Она понятия не имела, что будет с ней дальше в этой компании. Ехала, наивно надеялась, что ей сейчас адресочек дадут, где она остановиться может, а тут компания нетрезвая…
— У тя тут родственники имеются? — настаивала девица;
— Катька, отвяжись от нее, — буркнул Коля и, сев на диван с другой стороны, покровительственно возложил руку на Машино плечо. — Позвони лучше соседке своей.
Помнишь, ты болтала про бабу Нюру, которая постояльцев ищет за скромную плату и работу по дому? — Он ущипнул Машу за щеку. — Ты убирать-то умеешь? Полы там мыть, окна драить?
— Конечно. — Ей было страшно неприятно, что ее в незнакомой компании обнимают и щиплют за лицо, но она ничего поделать с этим не могла. Тут свои законы.
Попробуй взбунтуйся, выгонят, не примут. И что ей тогда делать? На вокзале ночевать?
А Катерина-душечка уже набрала номер телефона.
— Баб Нюр, приветики. Квартирантка еще нужна? Порядочная девушка, даже водку с нами пить отказалась.
Приехала только что. Откуда? Да из Сибири…
— Нет, я из Коми. Это на Севере, до Уральских гор… тихо поправила ее Маша.
Лысый Павел хохотнул и подмигнул ей:
— Какая теперь разница, а?
— И правда, никакой. — Маша задумалась. Она теперь без роду и племени. Она просто серая масса под ногами равнодушных москвичей, которой нужно сильно постараться, чтобы обрести имя, родину, жизнь… Сможет ли она?
— Колька, это ты про нее рассказывал? — подала голос хрупкая блондинка в джинсовом костюме. И, не получив ответа, повернулась к Маше:
— Меня Асей зовут. Это ты поешь?
— Я пою.
— Чо поешь? Есть что послушать?
— Да, на диске.
— Неси, — скомандовала Ася.
Маша вскочила с дивана, метнулась к сумке, вытащила диск, протянула ей. Та по-хозяйски спокойно подошла к старенькому музыкальному центру.
Вьюга, вьюга, холод и стужа,
Я умоляю тебя, ты мне не нужен,
Я отдаляюсь к небу, за тучи,
Дальше, дальше, забыться, забыться,
Дальше, дальше, не мучай, не мучай,
Отпусти-и-и-и…
К ветру, к холоду,
Отпусти-и-и-и…
Куда угодно,
Только отпусти-и…
Хватит мучить,
Отпусти-и-и-и…
Маша слышала свой далекий голос. Сердце ее остановилось.
"Господи, сейчас скажут, что все это бред и гадость.
Что я тогда? Господи, пусть уж лучше молчат. Пусть подожмут губы, усмехаются, пусть сделают вид, что ничего не слышали, только бы молчали…"
— Ничо… — Коля вдруг одобрительно кивнул. — Сыро, но ничо. Душа чувствуется. Музыка чья?
— Моя. — Маша ощутила, как по телу разливается тепло. Только сейчас она поняла, что начала отогреваться.
Боже! До чего же у нее пальцы холодные. А виски пылают. И дышать нечем. Душно в комнате! Накурено!
— Знаток, мать твою! — огрызнулась Ася. — Голос у тебя хороший, Маш. И песня хорошая. Но для первого шага не годится. Тебе бы попроще репертуарчик. С таким в клуб сразу не возьмут. Эту песню нужно потихоньку вворачивать.
— Аську слушай, — улыбнулся Павел. — Она в этих делах профи.
— Все, бабка согласна, — неожиданно объявила рыжая девица и грохнула трубкой по аппарату. — Пиши адресок.
— На, позвони мне завтра часа в три дня, я тебе места подкину, куда сходить, — Лея протянула ей бумажку. — Только раньше не звони, я по ночам работаю, днем отсыпаюсь. И не вздумай припереться к работодателям с такой песенкой. Выставят. Лучше спой вживую им что-нить.
Ну, там, из Пугачевой или Булановой. Задом вертеть умеешь?
— В каком смысле?
— В прямом. Если умеешь правильно вертеть задом, то пой из Апиной. Народ эту дрянь обожает.
— Я тоже поспрашиваю. — Коля убрал руку с Машиного плеча и, взъерошив бороду, неожиданно изрек:
— А может, я тебя все-таки напишу…
— Е-п-р-с-т, в корягу, ишь как проняло, — расхохоталась рыжая Катька. — Валяй, Машунь, считай, что ты принята в наш Северный клуб взаимопомощи и моральной поддержки. Собираемся по нужде любого члена.
— На и мой телефон, — Павел протянул ей настоящую визитку, опять подмигнул:
— У меня приятель на курсе подрабатывает по кабакам. Он в свое время Аську пристроил. Может, и тебе поможет.
— Спасибо. — Маша готова была плакать от счастья.
Столько у нее теперь добрых друзей в Москве. А ведь еще час назад она ехала по чужому бездушному городу. — А почему вы себя Северным обществом называете?
— Так мы же все оттуда. — Коля протянул руку, включил чайник. — Катька, дай-ка чашку новому члену. Я из Инты, Аська из Печоры, Катька с Пашкой из Кулоя. Земляки. Стараемся вместе держаться, чтоб легче выживалось. Ну, всяким там студентам-технарям мы не друзья.
Мы люди творческие. Был у нас еще Серега из Сыктывкара, только он теперь зазвездил и отошел.
В его голосе явственно слышалась обида.
