Мокрухтин вернул вспотевшую телефонную трубку.
— Шеф. Едет, — медленно подбирая слова, проговорил мамонт. — Не жалею. Что. Его нет, — сказал и замолчал, явно не зная, как выразить свою следующую мысль. Подался вперед.
Евгения не мешала ему, прекрасно понимая, что нормальные слова должны даваться этому ископаемому с большим трудом. Есть ли у него десятилетка за плечами? Вряд ли. Классов шесть-семь. Остальное… коридор — длинный, бетонный… в колонии. Еще — колючая проволока, баланда и часовой на вышке. Там ему самое место! А ей придется говорить с ним об… озеленении. Чудно! И она невольно улыбнулась.
Мокрухтин аж вздрогнул от ее улыбки. Он не привык, чтобы женщины ему улыбались. Что ей смешно, он не подумал. Что улыбка горькая — тем более. Но она подвигла его на немыслимое, и мамонт, мотнув бивнями, сказал самую неожиданную фразу в своей жизни:
— Вы. Нравитесь.
В ее глазах он заметил блеск и пошел напролом, ломая деревья:
— Сколько?
Краткость — это, конечно, сестра таланта, но хороша только до определенной степени. Брови Евгении недоуменно взлетели вверх.
— Платят? — наседал гость.
— А, — поняла Евгения. — Процент от сделки.
— Пять? Семь?
— Пятнадцать.
Он с шумом выдохнул.
Евгения догадалась, о чем подумал Мокрухтин. Зеленые глаза женщины опустились на обручальное кольцо на правой руке. Серые глаза проследили за зелеными. Он понял, что ошибся, но не понял, за что тогда пятнадцать? С обручального кольца серые глаза перебежали на длинные пальцы с маникюром, по розовому перламутровому лаку съехали на официальную бумагу со словом «геополитические», а от нее к конверту. И он понял — за что.
— Юристом. Будете?
— Нет. По специальности я философ.
Мокрухтин с трудом переваривал услышанное. Конечно, в колониях кое-кого так обзывали, но здесь, на воле, он не понимал значения этого слова. Философ? Чего она делает? Сидит у окна, что ли?
А президент звонил в это время в Банк развития столицы:
— Машенька, Барсуков. Шеф у себя? Соедини, пожалуйста. Александр? Сергей. Как здоровье? Хорошо? Самое главное. Мне нужен кредит. Как всегда на час. Спасибо.
Положил трубку и опять стал слушать. В кабинете у Евгении стояла такая тишина, что Барсуков довольно потирал руки. Все. Клиент созрел. Сейчас упадет. Тсс!
— Федор Степанович, тот проект, о котором я расскажу, к философии и юриспруденции никакого отношения не имеет, — нарушила затянувшееся молчание Евгения. — Но по-своему он весьма значим. Сергей Павлович подробно вам все расскажет. Я же введу вас в курс дела. По генеральному плану развития Москвы полным ходом идет строительство третьего кольца. Реконструируется центр. Новые микрорайоны растут уже за автомобильной кольцевой. В самом же городе идет интенсивное освоение ранее отчужденных земель. Я имею в виду микрорайон Марьино. Снос пятиэтажек нескольких серий и строительство на их месте многоэтажных современных домов также улучшит жилищную ситуацию в столице. С чем пока дело обстоит плохо, так это с озеленением. И новое строительство эту проблему только усугубляет. Мэрия города в прошлом году объявила конкурс на лучший проект озеленения столицы. Наша компания выиграла этот конкурс. Проект был одобрен Московской думой и правительством. На данном этапе мы ищем инвесторов, готовых вложить свои средства в озеленение города.
Евгения видела, как при слове «озеленение» у Федора Степановича глаза полезли на лоб. Она не сомневалась, что за свою жизнь этот, с позволения сказать, господин не посадил ни одного дерева, веточки в землю не воткнул! Зарывать — зарывал! Чего или кого — другой вопрос.
— На наше предложение откликнулись уже многие, — продолжала Евгения. — Например, «Внешторгобъединение» обязалось поставить для осуществления проекта необходимую немецкую технику. А Банк развития столицы оплатит покупку саженцев облепихи в подмосковном питомнике, также через него будут осуществляться все операции, связанные с финансированием проекта. Естественно, и правительство Москвы не останется в стороне от своего детища. На специальный счет, открытый в Банке развития столицы, уже перечислен первый транш. А на следующий год озеленение записано отдельной строкой городского бюджета.
«Специальный счет», «транш» мимо внимания господина Мокрухтина не прошли. Бюджетные деньги — это не фанаберия какая-нибудь, а вполне осязаемая вещь. В его глазах, запрятанных в углублениях воронок, забрезжил интерес, к облепихе никакого отношения не имеющий.
Евгения заметила и решила интерес подогреть:
— Естественно, компаниям, принимающим участие в проекте, правительством Москвы будет открыта широкая дорога, потому что по решению ЮНЕСКО объявлен конкурс на самый зеленый мегаполис мира. В 2003 году будут подводиться итоги. Вы можете представить, какая ответственность ложится на нас. Мы рады любой помощи и с благодарностью ее примем. Уже сейчас нам помогают организации, на первый взгляд к этой проблеме отношения не имеющие. Вот, к примеру, бензоколонки.
Мокрухтин насторожился. Бензоколонки — это вторая после «зеленой капусты» вещь, в которой он прекрасно разбирался и откуда сосал бензин хоботом.
— Да, бензоколонки, — подтвердила Евгения. — С одной стороны, они портят экологию, а с другой — без них не обойтись. Но их владельцы понимают свою ответственность и помогают нам по мере сил. Если вокруг заправок будут зеленые насаждения — разве это плохо? Конечно, возникают некоторые трудности в работе с подобными клиентами. — Евгения как бы замялась. — Вы понимаете… Но мы находим компромиссное решение.
Сейчас позвонит Таечка. Ее реплика.
Включился селектор:
— Евгения Юрьевна, курьер прибыл. Что делать?
— Пусть войдет.
Сцена первая, явление второе. Те же и курьер.
Дверь открылась, и весь проем заслонила фигура мужчины, которого Евгения видела десятки раз и каждый раз удивлялась. Если высота двери два метра двадцать сантиметров, а мужчина слегка приседает, чтобы пройти, то каков же его рост?
Не говоря ни слова он подошел к Евгении, положил перед ней на стол кейс, открыл его, Евгения кивнула, он вытащил бланк, она поставила на нем подпись, кейс закрылся.
Мокрухтин вытянул шею и вытаращил глаза, глядя, как курьер отстегнул наручник у себя на запястье и защелкнул браслет на батарее центрального отопления, поставив кейс рядом с радиатором на пол. Наличка, безошибочно определил Мокрухтин, те самые трудности, о которых она говорила. Ах, если б это лет на десять пораньше! Чего бы он здесь устроил, какую вьюгу! А теперь нельзя. Бизнесмен, твою мать!
Курьер кивнул, прощаясь, и безмолвно удалился, слегка присев в дверном проеме. Подписанный бланк Евгения убрала в стол.
— Извините, ради бога, что приходится отвлекаться. — Зеленые глаза остановились на Мокрухтине. — Так вот. Не только бензоколонки, но и казино, и рестораны участвуют в проекте. Это в их же интересах. Чем привлекательнее будет место вокруг таких заведений, тем больше посетителей обратит на него внимание, тем большие суммы к их владельцам ВЕР-НУТ-СЯ. Понимаете? Поэтому вложение денег в озеленение города не есть пустая трата средств, как некоторые поначалу думают.
