Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Я неделю назад побелила потолок. Сама, между прочим, без помощников, электрик новую проводку провел к настенному плафону. А теперь ни побелки, ни света.
– Ну, со светом я сейчас и сам разберусь, а вот потолок придется перекрашивать. Но я оплачу все ваши затраты.
– Со светом хоть сейчас разберитесь, – снова улыбнулась соседка.
– Да, конечно, только обуюсь.
Они спустились в ее квартиру. Николая видно не было, наверное, мать уложила спать после нагоняя.
– И что вы будете делать? – спросила она.
– Ничего особенного. Скорее всего, патрон в плафоне замкнул, на щитке сработала защита.
Одинцов открыл крышку блоков защиты всех четырех квартир этажа. И действительно, одна клавиша была опущена вниз. Он поднял ее вверх, ожидая, что вырубит снова, все же в контур попала вода, но тумблер остался на месте, а в ванной, прихожей и кухне загорелся свет.
– Вот и все!
– Ну, хоть так! Мне еще постирать надо.
– Как вас зовут?
– А вам зачем?
– Как же еще решить вопрос по ремонту?
– Надежда Владимировна, – представилась молодая женщина.
– А я – Павел.
– А по отчеству?
– Алексеевич, но не люблю, когда меня называют по имени-отчеству, особенно молодые красивые дамы.
– Не надо. Вот этого, Павел, не надо. Я в комплиментах не нуждаюсь.
– Я сказал то, что думал. Вы, Надежда… Владимировна, действительно очень красивы, и отрицать это невозможно. Но еще раз извините, я пойду. А завтра вечером, как закончу ремонт у себя, заскочу к вам, если вы, конечно, не против, окончательно обговорим стоимость ремонта.
– Я не против, но только прошу без запаха алкоголя и без комплиментов.
– Хорошо!
– А насчет сантехника, то в ЖЭУ ходить нет смысла, там всегда все заняты и тянут деньги. У нас на четвертом этаже в пятнадцатой квартире живет Григорий Васильевич Скрябин. Он пенсионер, но в сантехнике мастер. Жильцы обычно обращаются к нему.
– Да?
– Да. И странно, что вы этого не знали.
– Ничего странного. Просто я после долгого перерыва живу здесь всего год и веду замкнутый образ.
– Это я заметила.
– Может быть, после знакомства с вами что-то изменится?
– Это вряд ли. Я имею в виду собственное участие в ваших изменениях. До свидания, Павел Алексеевич.
– До свидания, Надежда Владимировна.
Одинцов вернулся в квартиру, достал и выжал полотенце, вода ушла в канализацию. Включил главный кран, побрился и прилег на диван. Подумал, а соседка хороша. Старается показать себя неприступной, строгой, но это у нее получается плохо, потому что на самом деле она добрая. Глаза выдают это. Непонятно, почему живет одна, в смысле, без мужа. С ее характером воспитывать сына тяжело. Колька тоже знает, что мать поругает, а потом приголубит. С одной стороны, это хорошо, так и должно быть, но с другой – надо все же с ним пожестче. У пацана тот возраст, когда только формируется характер. И то, что попал в дурную компанию, ничем хорошим закончиться не может. Надо подтянуть его к себе. К наркоторговцам он не вернется, но это не значит, что не окажется в другой плохой компании. В четырнадцать-пятнадцать лет у пацанов искаженные понятия о чести, достоинстве. Они стремятся утвердиться как личность и далеко не всегда там, где это действительно помогло бы им стать нормальным человеком.
Дождь на улице закончился. Это хорошо. Но ситуация изменилась, завтра первым делом надо пойти к пенсионеру-сантехнику, как его называла Надежда? Григорий Васильевич Скрябин. Сколько времени займет ремонт? Наверняка придется новый смеситель покупать. Но это ерунда, на рынке напротив дома этого добра навалом по любой цене. Но часа два уйдет, значит, на кладбище он сможет поехать где-то в обед. Там, с учетом покупки краски, кистей, работы с бурьяном и оградкой, еще часа четыре, в принципе нормально. В шесть можно зайти и к Надежде, обговорить плату за ремонт.
Одинцов накрылся с головой пледом, надеясь, что на этот раз кошмары войны не вернутся. Но Павел ошибся. Погрузившись в сон, он вновь оказался в доме, занятом его разведгруппой, яростно атакующейся боевиками полевого командира Вели Хатаева.
Глава вторая
Вот уже почти час продолжался бой. Боевики плотно окружили участок дома, где засели остатки разведывательной группы. Связист, рядовой Лунько, безуспешно пытался связаться с ротным, капитаном Воробьевым. Из коридора слышался его позывной:
– Клен! Я – Поиск, как слышите меня, Клен?
Ротный не отвечал.
– Лейтенант! – выкрикнул из глубины дома рядовой Головин, вооруженный пулеметом. – Заряжена последняя коробка. У меня всего пятьдесят патронов!
– Экономь боеприпасы.
– Да чего ты, твою мать, молчишь, капитан! – в отчаянии воскликнул связист.
– Спокойно, Назар, – сказал Одинцов, – вызывай ротного. Наши где-то рядом, должны услышать.
– Может, дом создает экран?
– Вызывай! Во двор или в сад ходу нет. Работай где сидишь.
– Но ни хрена не получается, командир! Я готов эту станцию зубами грызть.
– Спокойно! Держимся пока.
Одинцов, отстреляв магазин, укрылся за стеной, перезарядив автомат. И тут неожиданно горячий воздух на мгновение ударил в лицо, а в следующее мгновение в коридоре прогремел взрыв.
«Духи» от гаража выстрелили в дом гранатометом «РПГ‑7». Все внутри окутало дымом и гарью.
– Живы? – крикнул Одинцов.
– У Стаса голова разбита и нога вывернута, – ответил Головин.
– Как сам?
– Дышать тяжело, а так нормально.
– Шеприн! – позвал лейтенант сержанта.
– Я! – приглушенным голосом отозвался тот.
– Цел?
– Да, вроде.
– Глянь, что с Лунько.
– А чего глядеть, мертвый он, полчерепа снесло.
– Черт, а станция?
– Разбита. Валяется в стороне, вся в дырках от осколков.
– Понял. Держимся!
За окном мелькнули силуэты, и вдруг в проеме окна показалась искаженная в истерическом смехе физиономия:
– Ну что, Паша? Все? А я говорил тебе, не играть в футбол возле дома. Вот, разбил окно, теперь отвечай.
Павел выстрелил в эту идиотскую физиономию, она исчезла, и тут же раздался странный скрежет. Слышался он сверху. Лейтенант поднял глаза – потолок медленно опускался на него.
– Шеприн! – крикнул он сержанту.
– Я, командир!
– У меня рушится потолок, что у тебя?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
