Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Самым страшным для них оказалось то, что Это, казалось бы, не причиняет сыну никаких хлопот и боли. Ребёнок просто деревенел и становился похожим на куклу, хрупкую и неживую. Глаза его, обычно бездонные, внезапно становились пустыми и безжизненными, а потом глазные яблоки закатывались, являя миру голубовато-белую упругую плоть. Несколько минут, полчаса, час – когда как, всегда по разному. И каждый раз Виссариончик оживал и играл себе дальше, словно ничего и не случилось.
Игорь вспомнил, как впервые ощутил сынишку.
Мария тогда счастливо засмеялась и с загадочным видом протянула мужу руку. И прижала протянутую в ответ ладонь мужа к выпирающему животу. Игорь даже не понял сначала, что происходит, но его мягко толкнуло и он ощутил, как по руке и выше, прямо в него, прокатилась тёплая волна. И он замер, прислушиваясь к тому, что жило сейчас в его любимой жене, и одновременно – в нём. Необъяснимо и волшебно. А Мария счастливо улыбалась, внимая этому волшебству.
Беременность протекала тоже как по волшебству. Токсикоз так и остался для них страшной сказкой – рассказанной многими, но так и не сбывшейся. С каждым днём Мария лишь расцветала, обретая посконную красоту женщины, становящейся матерью. Ни располневший стан, ни припухлость лица – ничего не могло спрятать красоты.
Игорь тогда часто шептал слова благодарности небесам, одаривших его и Марию этой радостью. Ведь они стремились к этому все годы совместной жизни, мечтая о ребёнке. Как говорится – работали изо всех сил. Но, ребёнок так и не появлялся. И вдруг, когда они уже устали от надежд – случилось!
Да, не было никаких предпосылок. Ни определения правильного времени для зачатия, ни диеты и прочих медицинских и житейских хитростей. Ни-че-го. Но в один прекрасный день, смущённая донельзя жена дрожащим голосом, пропитанным надеждой и страхом, попросила его добежать до аптеки.
Женские подсчёты на этот раз не обманули – задержка оказалась той самой. И он тогда обнял чудеснейшее создание на земле, которое стало для него вдвойне дороже, ибо несло в себе продолжение их обоих.
Он покрыл её в тот день поцелуями. Всю, сантиметр за сантиметром, палец за пальцем. И долго ещё вглядывался в глаза, наполнившиеся новым знанием. Ведь она стала носителем новой жизни. И жизнь эта, не спеша – день за днём, час за часом – развивалась и готовилась к свету.
После того раза, когда он ощутил первый толчок ещё нерождённого сына, Игорь очень изменился, став совсем другим. Ведь он не просто почувствовал шевеление, нет, он прикоснулся к чему-то более глубокому – и личному. Раз за разом, прикасаясь к животу жены, он разговаривал с растущим комком плоти, которому суждено стать его продолжением. И сын всегда отвечал, то мягким толчком в живот мамы, то животворной волной тепла, окатывающей мать и отца.
Так и шло, до момента рождения. Роды прошли, по ощущениям Марии и заявлениям акушеров – на диво легко. Мария даже не поняла толком, каково это – тяготы явления на свет нового существа. Все вокруг вдруг засуетились, её уложили на каталку, куда-то повезли, и там был белый-белый свет. Потом она закричала, когда ей сказали кричать – и услышала крик новорождённого. И облегчённо зарыдала, не веря, что всё позади.
Поднесённый санитаркой сын молча, каким-то неземным взором, взирал на счастливое лицо матери. А она радовалась ощущению тяжести на руках и всматривалась в личико сынишки, шепча что-то бессвязное и благодаря всех вокруг.
Выписали их быстро, да и какой смысл держать в отделении абсолютно здорового ребёнка с не менее здоровой мамой? И в доме поселился маленький, но очень глубокий источник радости, дарящий родителям смысл дальнейшего существования.
Сын рос быстро, без особых трудностей преодолевая день за днём. Маленький человечек не заплакал ни разу, его почему-то обходили стороной все младенческие горести и печали. Улыбка и спокойная синева широко распахнутых глаз – день за днем, минута за минутой – родители не верили такому счастью и часто постукивали по косякам, отводя горести подальше.
Так и шло всё, пока не пришла Эта хворь.
И теперь они надеялись лишь на чудо, которое им присоветовала старая бабулька, пахнущая хлебом и молоком, неведомо как оказавшаяся в детской больнице.
Машина неслась вперёд…
Глава 4
Внешне Кайзер не волновался. Но за внешним спокойствием таилось бешенство зверя, усилием воли загнанное на самое дно естества. Лишь глаза, и без того тёмные, налились чернотой и из них теперь ощутимо пёрло злой волной, пригибающей к полу.
Старики знали и привыкли к проявлениям внутреннего Я их предводителя, а вот молодёжь, принятая в стаю недавно, оказалась перед лицом Этого впервые.
За стенами приглушённо отбивало ритм что-то клубное, молодёжь колыхалась в полном отупении, подчиняясь чёткому ритму следующих одна за другой мелодий в кавычках, помогающих превращать их в стадо. Кирилл знал это, они – нет. Он много, что знал – и многое из этого знания работало сейчас за стеной, принося каждый миг не один бакс.
Молодняк стоял неровной шеренгой и преданно ел Кирилла глазами, выказывая полное подчинение, и готовность рвать куда прикажут и – у кого прикажут. Бьющаяся за стеной стадная животная сила проникала и сюда, и Кайзер разглядывал своих псов – не дрогнет ли кто, подчиняясь музыке? Пока не дёрнулся ни один, хотя внутри…
Кирилл ещё раз обвёл всех глазами и молча сплюнул. Брат отсутствовал уже три дня. Он не позвонил, не скинул смс-ку, не явился в клуб. Просто пропал, словно стёртый неведомым ластиком.
– Ну и где Валет? – лучше бы он кричал.
Грай, старый детдомовский друг и брат, качнул головой.
– Не знаю, Кирилл. Пропал малой. То ли бухает где-то, то ли залёг у очередной подружки. Ты же его знаешь, ни дня без юбки.
– Знаю. Это всё не то. Я чувствую, что не то. Улавливаешь смысл?
Грай нахмурился. Кайзер часто проявлял волчью суть, ту, что помогла ему и им всем выбиться со дна. Эта суть помогала ему чувствовать невидимый ветер и читать незримые следы. Если он сказал, что что-то случилось или случится скоро – значит, так и есть. Сбоев предсказаний не случалось ни разу. Тем более, когда дело касалось кровных братьев. Принесённая некогда на том самом пустыре клятва сделала их не просто сплочённой группкой, нет – она спаяла отдельных людей в единый организм, многорукий и многоликий, мозгом и волей которого стал Кайзер.
– Да, уловил. Ищем. Наши везде спрашивают, кто-то всяко слышал или видел что-то.
– Что он делал в тот день? Куда собирался, что-нибудь говорил? Я его никуда не заряжал, да и он вроде не собирался никуда. Чёрт!
Боль от впечатанного в стол кулака слегка облегчила ярость. Кирилл подошёл к молодняку и прорычал:
– В общем так. Каждый вспоминает мне – что говорил Валет, куда собирался, что хотел делать. Каждый! У кого с памятью плохо – холодильник освежит.
Ребята побледнели. Про холодильник они только слышали. И знакомиться с истинностью слухов, особенно в качестве «клиентов» – им совсем не хотелось.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
