Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
– Что же, что же это, – шептал Волков, – Как я тут оказался? Тронулся, что ли я. Видел себя? Егорыч. А где он? Нет его. Что он там про вселенную шептал? Что-то он хотел сказать… Что же?.. Башка раскалывается. А, да! Он хотел сказать, кто убил его жену, и тут мне стало плохо.
Он подошел к двум стоящим в стороне парням.
– Привет, братва. А как мне Егорыча найти? – начал он.
Они посмотрели на него удивленно.
– Какого еще Егорыча?
– Ну, пахана тутошнего. Он тут главный.
– Не знаем такого. Отвали!
Волков развернулся и пошел прямиком к охране.
– Иваныч нужен мне, срочное сообщение, – сказал Волков.
– Поздравляю, – грубовато ответил ему охранник. – Нет тут никакого Иваныча.
После прогулки его вместе со всеми отвели в жилой корпус, где стояло много двухъярусных коек.
– Это что это, переехал я? – не понял Волков.
Осужденные и охрана удивленно посмотрели на него.
– С чегой-то ты переехал, первоходка? – цыкнул на него старик, оттолкнув. – Давай, из себя придурка-то не изображай. То Иваныча ему какого-то подай, то еще чего.
Волков прислонился к стене. Другие его сокамерники уселись на свои койки и в ожидании чая болтали о том о сем.
– А я давно здесь? – вдруг нарушил молчание Волков.
– Этот баклан тронулся реально, – хихикнул кто-то.
– Да не, дуру гонит, – усомнился старик.
– Давно я здесь? – повторил свой вопрос Волков.
– Да год уже. Забыл что ли нас корешей своих родных? – загигикал худой долговязый парень лет двадцати.
– А за что меня посадили?
– За кражу видать! Мы тут все за кражу. По ходу в несознанку идет, ребята! По-любому думает, охрана услышит – отпустит, – засмеялся долговязый парень.
– То есть я не убивал Елагину? – спросил Волков.
– Кого?! Ты про такой беспредел-то лучше засохни, а то еще лет 20 будешь тут чалиться. У нас убийств в городе отродясь не было.
– Не понял? А Иваныча начальника СИЗО уволили что ли?
– Братва, а когда у нас тут Иваныч был начальником СИЗО? И что тут начальнику СИЗО париться? В колонии-то?
– Не было в СИЗО никакого Иваныча, – прохрипел с дед со второй полки.
– И я год сидел в этой камере? – все еще не понимал Волков.
Мужики загоготали.
– Да на больничный он захотел небось? – грубо крикнул старик. – От работы отклеиться. Это ты молодец, хорошо засобачил.
Волков огляделся, свободная койка была всего одна. Он лег на нее. Сомнений не оставалось. Он действительно болен. Он не помнил ничего за этот год, который он тут сидел. И самое удивительное, что он помнил совсем другие события.
«Я болен, я болен, я болен, – повторял про себя Волков, – я серьезно болен. Может быть, даже рак. Я слышал, от рака бывают потери памяти. Или это какая – то глупая шутка разве что? Мог Иваныч надо мной подшутить?! Да и существует ли Иваныч? Постойте-ка, что это?»
На шконке сверху он увидел вырезанные каракули. Палочки, какие-то даты и какие-то слова.
«Ни-на» – прочел Волков.
Нина это имя его жены. И дата ее смерти.
Это не могло, конечно же, быть совпадением. Волков тут уже был.
«Значит, все так, как они говорят? Я здесь год? Почему же в моей голове ничего нет про этот год? – думал Волков. – Ничего, совершенно ничего. Белый лист»
– Слышь, – позвал он долговязого с соседней койки, – а что я украл, знаешь?
– Это тебя надо спросить, что ты там спёр, – усмехнулся он, – хату чью-то грабанул, небось.
– Елагиной?! – воскликнул Волков.
– Да откуда ж мне знать-то!
Волков увидел ворох старых газет на столе, схватил их и стал читать.
Глава VIII, где вновь совершается убийство Елагиной
Шел 2014 год. Последний год, который он помнил, был 2013. Это был год, когда началась вся эта история с туфельками и с его якобы убийством Елагиной. Значит, еще год куда-то вылетел из памяти. Мэр города был тот же, и отдел его, судя по газетным статьям, находился там же.
«Если я правда был бухгалтером, то я должен знать бухгалтерию. Так… Нет, ну конечно же был, я даже помню все фамилии в списке. А может их и не существовало? Может быть, мой мозг все это придумал сам?»
Волков искал в статьях «Рабочей Правды» хоть какие-то заметки с упоминанием оперуполномоченных или следователей.
«Так, Федоренко… Федоренко помню, конечно же, толстый такой. Премию в 2012-ом получил за участие в государственном конкурсе. Зарплата у него была… Зарплата. Не помню сколько. А вот Николай Климчук. Это же приятель его, Колька! Следователь! Зарплата его 28 тысяч рублей плюс премия, плюс северные. Помню! Помню! Ездил он на море в 2013-ом в мае, я ему выписку делал и билеты пробивал на железнодорожный транспорт. Помню! Помню».
Волков обрадовался. Хоть одна точка опоры у него была – он был бухгалтером в отделе. Кого же он обокрал? Вопрос без ответа.
Олеся, хоть и корреспондент, отличалась страшной неорганизованностью. И вот даже сейчас, поднимаясь в 11 утра к своей подруге с бутылкой молока, чтобы посидеть с малышом, она умудрилась попасть в историю!
Прямо на нее из квартиры 41 выбежал какой-то сумасшедший.
«Проспал на работу, наверное» – подумала Олеся.
Сумасшедший толкнул девушку, бутылка упала, и молоко потекло по ступеням.
То ли от своего недосыпа, то ли от грубости сумасшедшего, который даже не извинился, Олеся вдруг взяла и расплакалась. Она смахнула слезы рукавом пальто, проворчала «дурак», – и стала подниматься дальше. Как вдруг увидела, что дверь квартиры 41 открыта настежь.
«Забыл даже дверь закрыть, совсем уже», – злилась Олеся.
Она решила эту дверь тихонечко закрыть, чтобы не дай Бог этого сумасшедшего не обокрали, пока он там на свою работу бежит. Схватилась за ручку двери и как закричит!
* * *
– Ну, так что же вы, Олеся Петровна, в такое неудачное время делали в этом доме? – допрашивал ее Колька, играя в «танки» на телефоне.
– Я же говорю вам! Подруга с 50-ой квартиры попросила меня посидеть с ребенком, я шла к ней! – медленно повторила Олеся.
– А тут он! – помог Колька.
– А тут он! – повторила Олеся.
– И кровь? – недоверчиво спросил Колька
– Кровь, – подтвердила Олеся.
– А за нож-то зачем хватались?
– Да не знаю я! – раздраженно дернулась Олеся.
– Вы что, детективов никогда не смотрели? Неужели не знаете, что на месте преступления трогать ничего нельзя?
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
