Рывки извне и изнутри не отличаются сколько-нибудь радикально. Иные оптимистически полагают, что если дела пошли хуже, то вскоре они пойдут лучше только потому, что маятник качнётся в обратную сторону. Когда культура функционирует как целостность, маятник нередко и впрямь движется в противоположную сторону, формируя обратную связь. Корректирующая стабилизация является одной из важнейших функций демократии, которая характеризуется обратной связью с правительством, присущей как протестному, так и лояльному власти электорату. Стабилизация является следствием и тех коммерческих инноваций, которые через рыночный механизм сдвигают производство и потребление в сторону от ресурсов, снижающих доходы из-за своей высокой себестоимости, к другим видам сырья или иной локализации производства.
Однако могущественные персонажи или группы, интерес которых заключается в предотвращении адаптивных корректировок, имеют в распоряжении много способов для искажения саморегулирующих стабилизаторов. К примеру, посредством целенаправленных субсидий или через удержание монополии. Или обстоятельства таковы, что распаду культуры позволяют достичь такой стадии, когда рывок, необходимый для коррекции, кажется более опасным, чем сползание вниз. Гиббонов «Упадок Римской империи» полон примерами скользящих перемен, постепенно разраставшихся до чудовищных размеров, когда ничего уже нельзя было изменить. Так, скажем, нехватка денег в римской казне, чему были свои экономические причины, не позволяла вовремя и в полном объёме выдавать жалованье легионам, и элитные гвардейские части узурпировали возможность избирать императоров в надежде на улучшение собственного положения. Это нарушило упорядоченность и преемственность управления, включая формирование бюджета легионов. С ходом времени беспорядок нарастал. За полвека с 235 по 284 год в Риме было двадцать восемь императоров, провозглашённых армией. И все, кроме одного, были убиты гвардией или заговорщиками. Римские институты, включая сенат и дипломатическое ведомство империи, оказались втянуты в этот порочный круговорот или через гибельные подвижки в своей структуре, или за счёт коррумпированности.
Человеческая сторона упадка Рима изучена в мельчайших деталях, и главное, что из этого можно заключить: все связано со всем. И не только во временной последовательности, но и причинно-следственными связями. В случае самонавязанного застоя в Китае, ставшего результатом политических дрязг, тоже следует иметь в виду осложняющее обстоятельство: все связано со всем. Следует добавить и то, что даже в грамотном, сконцентрированном вокруг архивов обществе, каким был средневековый Китай, время для корректировки культуры имеет конечную продолжительность: культура обитает по преимуществу в головах людей и в примерах действий человека, тем самым она зависит от естественной смертности. Тысячи деталей, относившихся к кораблестроению, оснастке судов, навигации, ведению торговых операций, были вложены в создание, финансирование и распоряжение Золотым флотом. Когда люди, квалифицированно руководившие этим чудом организации, вымерли, культурные компетенции неизбежно должны были последовать за ними.
Люди привыкают к потерям (к счастью, иначе жизнь была бы нестерпима) и принимают отсутствие чего-либо как факт. Наверное, так случилось и с китайскими заморскими путешествиями. В Северной Америке каких-то двадцать лет назад часто можно было слышать, как люди, запирающие двери, чтобы ненадолго уйти из дома, говорили, что никак не могут привыкнуть это делать. Теперь такое замечание услышать нелегко. Люди, которые не нуждались в том, чтобы запирать двери, почти уже вымерли. Теперь утрачивается сама память о том, что нечто было утрачено. Восстановить это чувство безопасности невозможно, учитывая, что все связано со всем: нелегальная торговля наркотиками, коррумпированность полиции, расизм, нищета, недостаточное образование, воровство и грабёж. Единственная причина моего знания о том, что безопасность при незапертых дверях реально возможна — я с изумлением обнаружила это во время поездки в Токио, Киото и Осаку в 1972 году[7].
Упадок одного из фундаментальных институтов культуры ослабляет все другие институты, усиливая правдоподобность того, что и они падут. С каждым таким обвалом дальнейший распад культуры становится все более вероятным, пока вся ослабленная конструкция не обрушится с грохотом. Благотворная коррекция не гарантирована.
Культуру невозможно спасти, если стабилизирующие силы разрушаются или не отвечают сложности задачи. Вот чего я опасаюсь применительно к нашей собственной культуре и что стало причиной для написания этой книги-предостережения в надежде на то, что время для корректирующих действий ещё есть. Каждая успешная корректировка положительно воздействует на другие действия, придавая связям внутри культуры благотворный характер.
В пяти главах я вычленяю пять опорных столпов нашей культуры, которые позволяют нам сохранять равновесие, и рассматриваю факторы, которые, как мне кажется, служат зловещими знаками их упадка. Они теряют соответствие самим себе, так что мы опасно близко подошли к утрате памяти и культурной устойчивости. Эти пять столпов культуры:
• Сообщество и семья — они так тесно взаимосвязаны, что их нельзя рассматривать по отдельности.
• Высшее образование.
• Эффективное функционирование науки и техники, базирующейся на науке (они также взаимосвязаны неразрывным образом).
• Налоги и инструменты управления, имеющие непосредственное отношение к нуждам и возможностям их удовлетворения.
• Самооздоровление профессиональных сообществ.
Может показаться странным, что я не выделяю столь очевидные беды общества, как расизм, варварское разрушение окружающей среды, преступность, недоверие избирателей к политикам (и соответственно низкая выборная активность), наконец, расширяющаяся пропасть между богатыми и бедными одновременно с размыванием среднего класса. Почему я решила сосредоточиться на этих бедах? Конечно же, эта пятёрка указывает на серьёзность разрывов в культуре. Возможно, я ошибаюсь, но полагаю, что вторые пять бедствий являются симптомами упадка тех пяти, что я избрала для обсуждения. Более того, немало североамериканцев уже признали эти опасные провалы и делают попытки сконцентрировать внимание на их осмысленной коррекции.
Полагаю, что слабость, которую я усматриваю в пяти столпах, распознана недостаточно. Эти опоры принципиальны для устойчивости культуры, и они предательски ветшают. Не меньше внимания могут заслуживать и иные институты, которые несомненно проявятся, если мы будем продолжать безоглядно дрейфовать, легкомысленно не обращая внимания на основу благополучия нашей культуры. Мне остаётся лишь принести извинения за то, что я не столь разносторонне эрудированна, как следовало бы тому, кто пытается взять на себя такую ответственность: придать хотя бы слабый импульс стабилизирующим коррекциям. Надеюсь, что читатели примут эту ответственность на себя. Культура представляет собой обширное и устойчивое целое, и её трудно отклонить от ошибочного пути, если она на нем утвердилась. Вслед за обсуждением упадка пяти столпов культуры я постараюсь выдвинуть практические предложения о том, как развернуть вспять некоторые из заскорузлых отклонений.
