Тем не менее на плато я поднялся и считаю именно это, а не книжки, выпущенные по недосмотру издательств, своим наибольшим жизненным успехом. Я думал об этом, распластавшись на земляном полу крохотной охотничьей кибитки. Мои товарищи тоже занимались небесполезным делом: Слава и Витя разводили в кибитке костер, а Миша разыскивал в бинокль кабанов и медведей на укутанных молочной пеленой склонах гор.
Затрещал костер. Мы быстро просушили мокрую одежду, с волчьим аппетитом опустошили две банки мясных консервов и выпили термос чаю. Стало веселее. Слава вновь рассказал историю о том, как он всадил жакан в кабана, Миша напомнил про двух архаров, а Витя тут же добавил, что своего волка он уложил с первого выстрела.
— Кабана нужно скатывать с горы вниз! — напомнил Слава. — Как куль с картошкой.
— Архаров я уношу на плечах, — вставил Миша.
— А я с волка снимаю шкуру — и в рюкзак! — проинформировал Витя.
Я не помнил, что сделал со своей галкой, и поэтому ограничился глубокомысленными кивками, свидетельствовавшими о том, что скатывать вниз кабана, таскать на плечах архаров и сдирать шкуры с волков — занятие, которое мне лично неплохо знакомо и даже малость наскучило.
— Дождь кончился! — радостно возвестил Миша.
Минут двадцать, передавая друг другу бинокль, мы осматривали окрестности. Горы словно вымерли — ничего…
— Прозевали рассвет, — сокрушался Миша.
— Дело бесполезное, — хмуро заметил Витя.
— А Маркович? — возразил Слава. — Мы-то еще поохотимся, а ему каково ехать в Москву с пустыми руками? Пошли-ка на ту гору, ей-богу, выгоним кабана из пещеры!
Тщетно я суетился вокруг него и взволнованно доказывал, что я не эгоист, что только ради меня незачем лезть на эту километровую вершину, — Слава был неумолим.
— Вы наш гость, — твердо сказал он. — Хороши мы будем, если не покажем вам настоящей охоты!
Чертыхаясь про себя, я уныло поблагодарил его за внимание. Наш путь лежал через ущелье, по которому, громыхая, несся стремительный поток вспененной воды. Между прочим, весьма величественное зрелище. В двух-трех километрах вверху таяли снега, и рожденный ими поток стремился в пограничный Пяндж с такой скоростью, словно ужасно боялся опоздать. По камням мы перебрались через поток, разыскали тропу и начали подъем. На склонах расцветал дикий урюк, яркими точками краснели маки, но мне было не до них. Ежедневная пачка сигарет, лифты и эскалаторы Москвы не самые прогрессивные элементы тренировки для охотников-альпинистов.
И в этой довольно-таки мрачной ситуации произошло событие, воспоминание о котором долгие годы будет греть мою душу.
Вверху, метрах в двадцати от нас, высилась глыба величиной с двухэтажный дом. Витя сделал из нее наблюдательный пункт.
— Хоть бы одну паршивую куропатку увидеть! — возмущался он. — Что у них, выходной сегодня?
И тут из-под глыбы рванулась огромная грязно-серая туша.
— Кабан! — заорал я не своим голосом. — Кабан!
Да, кабана первым заметил я и горжусь этим открыто, с высоко поднятой головой. Вы легко можете проверить этот факт, лично спросив очевидцев. Поезжайте на Памир, в кишлак Хостав, и Слава Гарнец покажет вам то место, где я первым заметил кабана. Правда, потом, после охоты, Витя пытался было промямлить, что он увидел кабана одновременно со мной, но его подняли на смех — настолько всем было очевидно, что личность кабана первым установил я.
Честно выполнив свой долг, я заслужил право на отдых. Тем более что у нас с Витей было одно ружье на двоих, и в момент, когда я первым заметил кабана — я не устану повторять это всю жизнь, — оно находилось в Витиных руках. Я стоял и следил, как и другие вносят лепту в общее дело. Пока Витя богохульствовал по поводу своей осечки, а Слава поправлял очки, Миша выстрелил и — промахнулся. Зверь унесся, как вихрь, — видимо, какое-то шестое чувство подсказывало кабану, что следующий выстрел должен произвести я. С неистовым гиканьем мои друзья понеслись в погоню. Я и не пытался следовать за ними, поскольку сил у меня оставалось ровно столько, чтобы спуститься с горы, а не наоборот. Я стоял и ждал, кто появится первым — кабан или его преследователи. Я понимал, что если первым будет кабан, то моя командировка может закончиться на неделю раньше срока, ибо двадцатипудовому зверюге с его клыками я мог противопоставить только Славины инструкции, фотоаппарат и высшее образование. К счастью, все обошлось лучшим образом. Один за другим, взмыленные, подошли мои друзья. В их глазах пылал неукротимый охотничий азарт. Была принята резолюция: я отправляюсь вниз, чтобы следовать вдоль ущелья к дороге, остальные — искать сбежавшего кабана.
Мы расстались, и я тихонько побрел вниз, размышляя о всякой всячине. Но вскоре мои размышления сосредоточились на одном пункте: в том же направлении, именно вниз, вели следы кабана. С легким беспокойством я спустился к ущелью и начал, прыгая с камня на камень, пробираться к дороге.
И тут я увидел его второй раз. Метрах в пятидесяти выше ущелья в глубине пещеры темнела знакомая грязно-серая туша. Соблюдая максимум достоинства, я проследовал мимо. Быть может, кое-кто из вас на моем месте нанес бы кабану визит вежливости и покалякал на местные темы, но я не так воспитан, чтобы заходить в чужой дом без приглашения. Кроме того, я догадывался, что кабан устал от всей этой кутерьмы, и поэтому старался ступать бесшумно, не шаркая подошвами. Мы расстались, довольные друг другом.
Час спустя я вышел на дорогу, где в условленном месте встретился со своими коллегами. Мы молча двинулись домой, переживая свою неудачу.
— Вон там, — Слава не выдержал и указал на высоченную гору, — я убил своего кабана. Я свалил его вниз, как мешок картошки.
— А я, — оживился Миша, — своих архаров перетаскивал на плечах.
— Шкура моего волка едва влезла в большой рюкзак! — важно сообщил Витя.
Хороша охота на Памире!
БЕЗВЫХОДНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ НЕ БЫВАЕТ Рассказы
БЕНГАЛЬСКИЕ ОГНИ
К двери книжного магазина одновременно подошли два молодых человека. Один из них вежливо посторонился, пропуская другого вперед, тот в свою очередь сделал широкий жест: проходите, мол, вы первым. Пока они обменивались любезностями, дверь захлопнулась, и молодые люди ошеломленно уставились на табличку: «Закрыто на обед».
Жертвы хорошего тона взглянули друг на друга и рассмеялись.
— Чрезмерная вежливость вредна, как и всякое излишество, — нравоучительно изрек один из пострадавших. — Что же, однако, целый час делать? Я ведь специально сюда пришел!
— И я тоже, — ответил другой. — Но этот час нужно как-то прожить. Посидим в скверике? Будем знакомы: Борис.
